Розали от души порадовалась успеху Джо, но когда прочла вырезанную из газеты статью – рецензию на первую поставленную в сезоне оперу (Мери приложила ее к своему письму), – ею овладели совсем иные чувства. Критик издевался над режиссером Королевского театра за неверное распределение ролей. Особое неудовольствие у него вызвала полная, широколицая певица-сопрано, исполнявшая трагическую партию Заиры. Он беспощадно описал синьору Бертинотти, заметив, что при такой комплекции ей куда больше подходят нож и вилка, а не кинжал. Ее игра разочаровала анонимного критика, и он уклонился от оценки балета, заметив вскользь, что это «Персидская жена», спектакль Росси, поставленный прошлой весной.
Описание победы Гримальди и поражения синьоры не просто разожгли желание Розали вновь оказаться на сцене. После этого письма она уже не могла восхищаться ни обедом для слуг, ни их вечерним балом. Когда лакеи и горничные закружились в шумной сельской пляске, она принялась обдумывать предстоящий разговор с лордом Свонборо о своем немедленном отъезде.
Но перед сном она решила, что незачем портить праздник Рождества юному лорду, пусть даже ее собственный основательно испорчен. С этой новостью можно и повременить.
Ниниану позволили на несколько дней прервать занятия, и без того не слишком обременительные, и в праздники он с удовольствием играл в биллиард, карты и в шарады. За вечерним обедом он, Розали и мистер Даффилд съели жареного гуся, тушеную куропатку, тушеную морковь, пирог с козлобородником и пудинг со сливками. После столь плотного обеда граф заметно отяжелел и вскоре лег спать, сказав, что завтра должен проснуться пораньше и отправиться с собаками на охоту.
В День подарков он и грум выехали на охоту в аббатство Свонборо. Вернулся он поздно, вновь плотно пообедал и, прежде чем удалиться в библиотеку со своими наставниками, подкрепился апельсинами, засахаренными фруктами и жареными каштанами.
Вытерев пальцы носовым платком, Ниниан отрывисто и безапелляционно заявил:
– Сыграем в «Дракона».
– Я не знаю как. – откликнулась Розали.
– Проще и быть не может, – заверил ее мальчик.
Ученик на какое-то время стал их учителем, и через несколько минут Розали склонилась над чашей с разогретым бренди, ловко вытащив горячие смородины. Ниниан, затеявший эту игру, первым устал от нее, но Розали и гувернер остались рядом с огнем и продолжали состязаться, покуда молодой лорд, растянувшись на диване, что-то записывал.
Вскоре он поднял голову и спросил:
– Как будет по-французски «восхитительный».
– Ravissante, – рассеянно ответила Розали; ее внимание было целиком сосредоточено на неярком голубом пламени в чаше. Зная, что быстрый, решительный поступок лучше всего, она опустила руку, достала новую горячую ягоду и бесстрашно съела ее.
Ниниан опять приподнял голову.
– Какого цвета у вас глаза, мадемуазель?
– Зелено-голубые, – попробовал определить мистер Даффилд.
– Скажите, пожалуйста, по-французски.
– Bleu-vert, – перевела Розали.
Герцог Солуэй, незаметно вошедший в комнату, заявил:
– Elle a les yeux turquoise[25].
– Джервас! – радостно воскликнул Ниниан.
Гувернер и преподавательница поднялись с ковра, но хозяин жестом просил их не прерывать игры:
– Но «Смотри, не задавайся, Чересчур не заиграйся. И не жадничай, хватая. За Драконом чудищ стая Тебя сразу заберет!» – Герцог повернулся к дивану и спросил:
– А почему ты не играешь, Ниниан?
– Я пишу стихи. По-французски, – многозначительно пояснил мальчик. – Они посвящены мадемуазель.
Розали безуспешно попыталась разгладить складки на юбке и сказала:
– Я дала задание молодому лорду, но не предполагала, что стану героиней его стихов. – Она сугубо по-галльски пожала плечами и заключила: – On essaie de faire des progres[26].
– Похоже, что вы добились немалого успеха, – согласился Джервас. – Уж если Ниниан решил провести День подарков в занятиях такого рода!..
– А где тетя Элизабет? – поинтересовался Ниниан. – Неужели она осталась в Кавендер-Чейз?
– Она отправилась а гости в Дебришир вместе с Офелией и Хедингтоном и полдюжиной их детей. Мы расстались с Мирандой и Джастином сразу после крещения младенца и в сочельник были уже в Хедингтон-Холл.
– А на кого похож ребенок Миры?
– Девочка совсем крошечная, – сообщил Джервас. – У нее синие глаза, совсем как у тебя, и такие же темные.
– А когда я ее увижу?
– Они что-то говорили о твоем приезде в Чейз на Пасху. Можно прочесть стихи?
Ниниан покачал головой и спрятал лист бумаги в карман.
– Я еще не закончил.
Сев рядом со своим воспитанником, Джервас полюбопытствовал:
– За обедом для слуг кто занял мое место? Ты?
Мальчик энергично кивнул.
– Праздник удался на славу! Потом мы все пели глупые песенки, а лакеи пытались целоваться с горничными под омелами. Я оказался партнером мисс Бринкуорт, хотя мне это не по душе. Но она меня сама попросила.
– А что ты еще делал все это время?
– Учил французский. И переводил с латыни. – Ниниан хмуро сдвинул брови. – «Историю галльских войн» Цезаря.
– Ну и как, трудно было?
– Ужас! На прошлой неделе мы с Джапом ездили на охоту, а сегодня я отправился один. Так что я хорошо покатался и повидал красивые места. Сейчас у меня нет занятий, и каникулы продлятся двенадцать дней. Я уже говорил мадемуазель, что тетя Элизабет и дядя Уильям собираются устроить бал. И о пироге тоже упомянул.