Как нам рассказывали, вскоре после свадьбы мама принесла свой первый медовый торт на церковное собрание и женщины со всего города накинулись на нее, выпрашивая рецепт. Но никому не удалось повторить его, несмотря на драгоценный мед, купленный у папы. Когда у мамы спрашивали, как у нее получались такие тонкие и сочные коржи и такой идеальный карамельный привкус, она загадочно улыбалась и отвечала, что нужно просто добавить щепотку любви.
Некоторые утверждали, что это скорее щепотка волшебства. Даже пастор Брайард – после того как его жена приготовила особенно неудачный торт – заявил, что маму, должно быть, благословили ангелы небесные. Иного объяснения и быть не могло.
Я много лет наблюдала за тем, как она готовит торты, и запоминала каждый шаг – даже то, как ее пальцы плясали по скалке, – но мне так ни разу и не удалось повторить ее успех. Может, мама и впрямь владела магией.
– Расскажи, что тебя тревожит, – попросила она, рассыпая новую горсть муки, прежде чем достать еще одну порцию теста.
Я потеребила заусенец, дергая его из стороны в сторону, пока он не оторвался, и не зная, что сказать. Сэмюэль с папой отправились в путь, пока мама сидела с Молли. Она еще не слышала, к кому мой брат бегал все лето, а я, хотя и злилась на него, все же понимала, что эту историю он должен рассказать сам.
– Ты волнуешься за Сэма, – предположила мама, и я не могла с этим не согласиться. – И за отца.
Мы до поздней ночи смотрели, как между деревьев мерцали пылающие кустарники. Мама ничего не говорила, но я понимала: она рассчитывала, что они вернутся в тот же день.
– Ты… ты никогда не задумывалась о том, каково это – жить за пределами Эмити-Фолз?
Этот вопрос всплыл откуда-то из глубины, застав врасплох даже меня саму.
– За пределами долины? – уточнила мама.
Я кивнула.
– Не могу сказать, что никогда об этом не думала. Особенно в твоем возрасте. Мне хотелось уехать, посмотреть мир. Увидеть большой город, очертания высоких домов на фоне неба. Купить красивое платье и выпить чаю в настоящем ресторане.
– А почему ты этого не сделала?
Она пожала плечами:
– Другие мечты оказались важнее.
– Папа?
– И ты. Твой брат. Наш общий дом. – Она помедлила, задумчиво перекатывая тесто из руки в руку. – Твой отец однажды уезжал из Эмити-Фолз. Когда пропал дядя Эзра.
Эту историю я хорошо знала. Как-то летом Эзра, младший брат моего отца, отправился на охоту один, отважившись зайти за Колокольчики. Он не вернулся. Жители нашего городка искали его больше недели, но в итоге сдались.
– Гидеон никак не мог успокоиться. Он был уверен, что Эзра еще жив и бродит где-то там. Твой папа отправился за перевал искать его по ближайшим селениям и даже добрался до города.
– Но так и не нашел его, – закончила я.
Мы выросли, слушая истории об Эзре и его любви к приключениям. О нем всегда говорили, понизив голос.
– Твой отец до сих пор считает, что Эзра живет где-то там и однажды вернется. Каким бы большим, бескрайним и удивительным ни был мир, рано или поздно человека начинает тянуть к дому.
Я готова была ответить, признаться, что тоже хочу уехать и найти свое место в этом бескрайнем и удивительном мире, но в это мгновение полосатый кот моей сестры Сейди выскочил откуда-то и с шипением приземлился на стол.
– Сейди, сколько раз я тебя просила не пускать Орешка в дом, когда я занята выпечкой? – громко крикнула мама, чтобы ее было слышно даже в сарае, где играла моя сестра.
Маленькая фигурка Сейди промелькнула в окне. Звук шагов по щербатым ступенькам крыльца еще сильнее разозлил кота.
– Простите, простите! – воскликнула Сейди, врываясь в кухню. – Мы взяли его с собой в сарай, просто он испугался!
– Это что же там за ужасы такие, что даже это чудовище испугалось? – сказала я и отскочила от стола, когда кот замахнулся на меня лапой с острыми, как кинжалы, когтями.
Сейди нашла его котенком, когда ему было всего несколько дней. Кто-то бросил его в мешке у речки, протекавшей за папиными ульями. Сестре не разрешали там играть, но она сказала, что услышала мяуканье. Мы все были уверены, что котенок не доживет до вечера, но Сейди взялась кормить его молоком каждый час, а на ночь брала с собой в кровать. Теперь он считал ее хозяйкой, а всех остальных терпеть не мог. Папа сказал, что ему не нужно такое злобное животное, но Орешек оказался отличным мышеловом, поэтому его оставили.
– Наверное, он увидел чудовище с серебристыми глазами, – начала объяснять Сейди, но тут в кухню вошла Мерри с двумя полными ведрами молока. Дверь с грохотом захлопнулась у нее за спиной, спугнув Орешка. Тот взвыл и спрыгнул со стола. – Тринити говорит, что видит их за окнами по ночам. Наверное, и Орешек их увидел.