Арли тогда была совсем еще девочкой. Доминик смутно помнил белокурого ребенка с кудряшками, спавшего на маленькой кроватке в углу коттеджа, где она жила вместе с отцом. Кто бы мог подумать, что этот ребенок в будущем станет его подопечной! И кто мог знать, что она вырастет такой красавицей?
Как ужасно, что Александр пропил и проиграл в карты все, что у него было. Даже купленный Домиником корабль забрали в счет уплаты его многочисленных долгов.
— А она очень милая девушка, правда, милорд? Может, слегка неотесанная, но милая.
Доминик взглянул на Джозефа, губы которого изогнулись в едва заметной улыбке:
— Да, она мила, — согласился Доминик.
— Горничные сказали, что она ведет себя очень дружелюбно. И она прехорошенькая. Осталось добавить несколько штрихов к ее воспитанию, и вы без труда найдете ей мужа, милорд.
Найти Арли мужа — именно это Доминик и собирался сделать, причем как можно скорее. И дело не только в том, что у него не было времени заниматься подопечной. Ему совсем не хотелось долгое время провести в компании молодой красивой женщины. Не то чтобы он себе не доверял — хотя, вообще-то, да, он себе не доверял. Доминик потряс головой. Боже милостивый, и о чем только думал ее отец?
— Да уж, после ее выхода в свет все денди города будут обивать наш порог, — улыбаясь до ушей, добавил Джозеф.
Если бы Доминик не знал своего дворецкого так хорошо, он мог бы подумать, что тому не терпится посмотреть, как хозяин справится со своими новыми «родительскими» обязанностями.
Не успел граф ответить, как дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина, которой были заняты все его мысли. Волосы Арли были уложены в пучок, и благодаря этой прическе она казалась старше. Платье, которое принадлежало последней любовнице Доминика, прекрасно сидело на стройной фигуре девушки. Тесный корсет демонстрировал осиную талию, а глубокий вырез платья — ее пышные груди, которые грозили вот-вот вывалиться наружу. Доминик никогда бы не подумал, что под жутким мужским одеянием, в котором она приехала, скрывалось такое великолепное тело.
Джозеф подвинул Арли стул, и Доминик был крайне благодарен ему за то, что девушка на некоторое время отвлеклась, что дало графу возможность Внимательно ее рассмотреть. Настоящий неограненный алмаз. Длинные ресницы, высокие скулы, щеки розовые, как и ее губы… и с каждой секундой они все больше розовели, как раскрывающийся бутон розы.
Доминик сдержал улыбку. Какая прелестница. И тут же напомнил себе, что она совсем еще юная.
Граф сделал Джозефу знак, чтобы тот подавал ужин, и стал смотреть на очаровательную женщину, заботу о которой вменили ему в обязанность. За ужином он продолжал наблюдать за Арли, с удовольствием подмечая, что она откусывает маленькие кусочки, правильно выбирает столовые приборы для каждого блюда и не опирается локтями на стол. Для Доминика это было сюрпризом, тем более что ее отец не особо заботился об этикете.
— Ваш отец — он был хорошим человеком?
При упоминании об отце в Арли произошла удивительная перемена. Ее зеленые глаза заблестели, а губы растянулись в улыбке, приоткрыв ряд маленьких белоснежных зубов, на щеках появились ямочки. Доминик заерзал на стуле: ему было неловко, что он, вместо того чтобы относиться к своей подопечной по-отечески, находил юную особу весьма и весьма привлекательной.
— Он был замечательным человеком, очень любящим и добрым. Когда он уходил в море, я ужасно по нему скучала. А когда возвращался, мы устраивали праздник допоздна. Он любил играть в карты. Может быть, слишком любил, — произнесла Арли, и живость исчезла из ее голоса.
— Я помню его смех, — сказал Доминик, стараясь приободрить ее. Ему невыносимо было видеть, как грусть искажает эти прекрасные черты, — и его улыбку, когда он улыбался, на щеках у него появлялись ямочки, которые, как я вижу, вам посчастливилось унаследовать.
Улыбка тут же снова зажглась на лице Арли, и, к огромному изумлению Доминика, его сердце на мгновение замерло.
— Да, — кивнула она, — его смех мог вызвать улыбку у любого. Хотя иногда он был совершенно неуместен. И смех у него был такой раскатистый, что я слышала его издалека.
— А у вас нет других родственников?
— Нет. Никого. Моя мать умерла, когда я была совсем еще маленькой.