Арли поймала на себе несколько удивленных взглядов. Она уже поняла, что глупо было одной ехать в Лондон, но ничего не могла с собой поделать. Слишком долго она мечтала об этом. И теперь, когда она уже здесь, она не может уехать просто так.
На каждом углу стояли фонари. Красивые кирпичные особняки с витыми железными лестницами и перилами выстроились по одну сторону улицы. Другую сторону занимали магазины, клубы и отели. Арли улыбнулась. Лондон оказался таким, каким она его себе и представляла, и даже больше того.
Женщины в дорогих платьях выглядели так изысканно! Их вид напомнил Арли о том, что именно такой хотел ее видеть Рочфорд, обучая хорошим манерам. Он хотел, чтобы его подопечная стала настоящей леди, чтобы она могла найти мужчину, который увезет ее подальше от Рочфорд-Мэнор.
При мысли об этом настроение Арли испортилось. Она стала смотреть на огромный парк, в котором прогуливалось множество роскошно одетых людей. Наверное, это Гайд-парк,[2] о котором она читала. Да… в книгах ему явно не отдавали должное. В представлении Арли это был акр травы с тропинками, где можно гулять и ездить верхом. На самом деле парк протянулся на несколько кварталов, там можно было и людей посмотреть, и себя показать.
С высоко поднятой головой Арли миновала группу женщин, которые смотрели на нее с удивлением. Они ничего не сказали, но девушка почувствовала в их взглядах явное неодобрение. Почему они так на нее посмотрели? Потому, что она ехала верхом без сопровождения? Мисс Элридж говорила, что молодая девушка никогда, ни при каких обстоятельствах не должна выходить без сопровождающего. Подобное поведение могло легко спровоцировать скандал.
Арли постаралась побороть нахлынувшее чувство вины. Она совершила ошибку, отправившись в Лондон. Девушка вся съежилась, услышав, как зашептались женщины в проезжающей мимо двуколке, Их смех обжег Арли, как огнем.
Она должна уехать сейчас же.
— Добрый день.
Арли вздрогнула от звука мужского голоса. Мужчина сидел на крупной темной лошади и, внимательно ее рассматривал. Примерно одного возраста с Рочфордом, довольно приятные черты лица: карие глаза, орлиный нос, полные губы и золотистые волосы. Взгляд Арли скользнул по его темно-зеленому сюртуку отменного покроя, коричневым брюкам и черным, до блеска начищенным сапогам. С первого взгляда было ясно, что мужчина принадлежит к высшему обществу.
— Позвольте представиться. — Приложив руку к сердцу, он коротко кивнул: — Меня зовут Джордж Хоуторн. Но друзья зовут меня Лэнгли.
Девушка выдохнула и только тогда поняла, что не дышала все это время. Он не назвал титула. Может быть, он не знает Доминика. Она тепло улыбнулась:
— Арли Уитман.
Он нахмурился:
— Арли Уитман? Уитман? Хм-м… Вы случайно не родственница Терренса?
— Нет, — откликнулась Арли чуть быстрее, чем нужно. — Боюсь, в Лондоне у меня нет родственников.
Мужчина нахмурился еще сильнее.
— Я сейчас живу в доме своего опекуна.
На лице мужчины появилась улыбка:
— А могу я спросить, кто ваш опекун?
Арли судорожно сглотнула и ответила:
— Доминик Сантрелл. Граф Рочфордский. Вы его знаете?
Лэнгли на секунду разинул рот от изумления, потом опомнился и быстро его закрыл. Но продолжал неотрывно смотреть на Арли, а уголки его губ приподнялись в чуть заметной улыбке.
Арли могла только догадываться о том, что он думает, — и предпочла не строить предположений.
— Рочфорд один из самых близких моих друзей. Я виделся с ним только вчера. Странно, что он о вас ни словом не обмолвился.
Эти слова врезались в сердце Арли, как острые шипы, подтвердив ее худшие опасения… Рочфорд ее ненавидит.
— А сколько вы уже живете у Дома?
— Несколько недель.
— Должен сказать, я весьма удивлен. Не представляю себе Дома в роли опекуна. Вы с ним родственники?
Хотя Арли и ожидала, что беседа примет подобный оборот, она растерялась. Что следовало говорить, если опекун, выбранный твоим отцом, тебя презирает? Ответить девушка не успела: Лэнгли от души рассмеялся:
— Скажите, мисс Уитман, а Дом знает, что вы в Лондоне?
Лэнгли бросил на нее взгляд, от которого Арли почувствовала себя неловко: обычно так смотрят на распоясавшегося ребенка, которого нужно призвать к порядку. Ей очень хотелось сказать Лэнгли — и Рочфорду тоже, что она может сама о себе позаботиться, что перед тем, как переехать жить к графу, она месяцами жила одна и никто за ней не следил, кроме Джоанны, которая приходила и уходила, когда ей вздумается. Ее жизнь была свободна от нелепых расписаний и утомительных занятий.