Вернувшись в Кэстербридж, барон первым делом отправил гонца к сэру Ричарду Хаксли с просьбой немедленно приехать. Лорд Хаксли пользовался особым расположением короля Эдуарда, и Гектор очень рассчитывал на его помощь. Мужчины были одного возраста и некогда пре весело проводили время в Лондоне. Сэр Ричард был горбат, но физический недостаток ничуть не мешал ему иметь успех в определенного рода заведениях. Хотя у Меткафа всегда оставался неприятный осадок после столичных приключений, он не спешил прерывать отношения с горбуном. Связи Хаксли при дворе и значительное состояние служили отличной защитой им обоим.
– Чем вызвана такая спешка, дорогой друг? – Сэр Ричард пересек комнату и остановился у кушетки, на которой полулежал Меткаф. – О, да вы, кажется, ранены?
– Это отметина лорда Грейвза, – морщась от боли, проговорил Гектор.
– Роберта? Вот уж никогда не подумал бы. Всегда такой спокойный молодой человек…
– Признаться, тут я сам немного виноват, – барон судорожно вдохнул. – Я пытался похитить его сестру.
На лице горбуна отразилось такое искреннее недоумение, что при других обстоятельствах сэр Гектор посмеялся бы над давним другом, но сейчас ему было не до шуток.
– Немного виноват! – воскликнул сэр Ричард. – И это вы называете немного? Да вас ждет гильотина. Король Эдуард весьма строг в подобных вопросах.
– Но… неужели ничего нельзя сделать? – столь категоричный приговор лишал Меткафа последней надежды.
– Дайте подумать, – горбун зашагал по комнате из угла в угол. Гектор не сводил с него глаз. Сейчас все зависит от этого человека.
– А зачем вам понадобилось похищать юную Сибил? – резко остановившись, спросил Хаксли.
– Я хотел, чтобы она родила мне наследника, – обреченно пробормотал сэр Гектор.
– Понимаю. – Пауза длилась бесконечно долго. – У вас ведь есть взрослая дочь? – поинтересовался наконец сэр Ричард.
– Да, Диана. Она сейчас в монастыре святой Маргариты.
– Уже приняла постриг?
– Нет, только готовится, – Меткаф не понимал, при чем тут его дочь?
– Очень хорошо! – горбун весело потер руки. – Юная девственница – это как раз то, что мне нужно.
Теперь удивляться пришлось Гектору.
– Простите, дорогой друг, но, я кажется, вас не совсем понимаю.
– А что тут понимать? Вам нужен наследник, а мне нужна жена. Девственница. Я, знаете ли, женюсь только на невинных девицах и нахожусь уже не в том возрасте, когда меняют свои привычки.
– И все же мне трудно уследить за вашей мыслью, – пробормотал Меткаф. – Речь идет о моей жизни, а не о ваших привычках.
– С удовольствием поясню, – к горбуну вернулось его обычное игривое настроение. – Как вы знаете, я дважды был женат и обе мои жены уже перешли в мир иной. Злые языки твердят, что виной тому мои порочные наклонности, но, уверяю, дорогой друг, это не так. Обе женщины родили мне четверых сыновей, и я хотел бы довести число отпрысков как минимум до пяти. Хаксли осечек не допускают. У всех мужчин в нашем роду рождаются только мальчики, – горбун приосанился, насколько это было возможно, учитывая его недостаток. – Вот вам ответ относительно наследника. Как я понимаю, это может быть не только сын, но и внук?
Мысль о внуке даже не приходила Меткафу в голову. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – ведь дочь так мало значила для него. Внук!
– Дорогой друг! Я с радостью выдам за вас свою дочь, – торжественно произнес сэр Гектор.
– Вы-то с радостью, – насмешливо заметил Ричард. – Вы сейчас зависите от меня и моих связей при дворе, а вот другие отцы отнюдь не горят желанием отдать мне в жены своих даже великовозрастных дочерей. Репутация, знаете ли… Так что можете считать мое предложение сделкой: вы мне свою дочь баронессу Диану Меткаф в жены, а я вам покровительство короля Эдуарда и внука в придачу.
Сэр Гектор был счастлив. Даже рана на плече перестала его беспокоить. Какое удачное решение всех проблем! Вот что значит настоящий друг. При этом мысли и желания единственной дочери барона нисколько не интересовали. Главное, что его не отправят на гильотину. Главное, что у него будет внук!
ГЛАВА 3
Когда Диане было семь лет, отец, не выносивший вида дочери, посвятил ее церкви. Богатое приданое, которое он дал монастырю святой Маргариты за дочерью, позволило принять в него новую послушницу, невзирая на ее собственные желания и чувства. А теперь – как быстро пролетело время! – она должна обвенчаться, но не со смертным человеком, чего, может быть, и хотела бы, а с церковью.
Сегодня, в день пострижения, она станет монахиней, принесет обеты, позволит остричь свои волосы и наденет черные одежды, которые больше не снимет никогда. Все это тяготило Диану, хотя переход в сестринскую общину должен был наконец-то освободить ее от суровой власти наставницы Реганы, что само по себе было благословением божьим. Регана не входила в число монахинь, так как когда-то была замужем и непорочность ее оказалась навеки утраченной, но почетное звание наставницы послушниц принадлежало ей, сколько Диана себя помнила.
Теперь Диана будет служить новому, более милостивому господину – Богу. Если бы только она могла найти радость и успокоение в этом служении…
Слабые звуки музыки, доносившиеся из часовни, свидетельствовали о начале церемонии.
– Смотри вперед! – резко отдала приказ Регана.
Повинуясь, Диана стала про себя читать молитвы, но не те, что предписывались послушницам, готовящимся принять постриг, а свои собственные молитвы с мольбой об освобождении от этих обязательств.
Прошло несколько минут, и большая дубовая дверь часовни со зловещим скрипом открылась.
Диана выпрямила плечи и прижала к груди букет, ломая хрупкие стебли. Хоть и попыталась она заставить себя сделать роковой шаг вперед, но не смогла. Чтобы тронуться с места, ей потребовался резкий толчок Реганы.
– Стойте! – раздался неожиданный окрик, словно мечом прорезавший холодный утренний воздух.
Диана и ее наставница одновременно повернули головы, отыскивая того, кто посмел вмешаться в обряд.
На пороге стоял молодой рыцарь без оружия – ведь только так ему могли разрешить войти в святую обитель. Служитель пытался задержать решительно настроенного пришельца.
– Вы осмеливаетесь ступить на освященную землю без разрешения? – негодующе потребовала ответа Регана, преграждая ему дорогу.
– Прошу прощения, – извинился низкорослый рыцарь, но в голосе его не чувствовалось раскаяния. Он вынул из-за пояса свернутый пергамент и протянул наставнице. – Я привез срочное послание от барона Гектора Меткафа.
Диана судорожно вдохнула. Послание от отца? Неужели то умоляющее письмо, которое она написала месяц назад, смягчило его сердце? Девушка с беспокойством следила за Реганой, повернувшейся спиной к солнцу, чтобы удобнее было читать.
Широкие брови женщины плотно сдвинулись, пока она изучала послание. Потом она неожиданно вскинула глаза на свою воспитанницу. Подавив желание выхватить письмо, Диана приготовилась терпеливо ждать решения своей участи.
Громкий хруст пергамента нарушил тишину. Напряженно выпрямившись, Регана пересекла мощенную камнем дорожку и по ступенькам поднялась к часовне. На крыльце уже ждала аббатиса, вышедшая посмотреть, в чем причина задержки церемонии. Женщины быстро обменялись между собой несколькими словами. В то время, как аббатиса просто слушала, вторая говорила, оживленно жестикулируя. Несколькими фразами аббатиса успокоила Регану, потом взглянула на пергамент. Они снова перекинулись какими-то замечаниями, и наставница послушниц сошла с крыльца.
Диана мельком посмотрела на аббатису и была удивлена безмятежным выражением ее лица. Ей даже показалось, что на мгновение губы этой суровой женщины изогнулись в улыбке.
Когда Регана остановилась перед девушкой, та вопросительно глянула ей в лицо.