— Умерла. Я пришла сюда издалека, Большим Колесным Путем. Я ищу отца.
— Твой отец уже ушел отсюда.
— Где он? — спросила Лела.
— До Дели далек путь, — загадочно ответил ей Чандра старой пословицей индусов.
— Как мне найти его, Чандра-Синг?
— Я скоро буду там, где он.
— Возьми меня с собой, Чандра!
Чандра-Синг помолчал.
— Ты слыхала, о чем я говорил с людьми ночью? — спросил Чандра-Синг.
— Слыхала, — ответила Лела.
— Что ты мне скажешь в ответ?
Лела вынула из-под женского платка небольшой изогнутый кинжал — подарок матери.
— Мне еще немного лет, Чандра, — сказала Лела. — Но руки у меня сильные и удар верный.
Чандра-Синг вгляделся в ее упрямое лицо, в потемневшие от внутреннего жара глаза.
— Да, — сказал Чандра-Синг. — Ты — дочь нашего Панди.
Тяжелые шаги послышались позади них.
— Спрячь кинжал! — быстро сказал Чандра-Синг.
Лела оглянулась.
Два тюремщика несли по двору кадку с водой.
Лела тотчас сунула обратно свой кинжал. От ее торопливого движения белый платок соскользнул на плечи, обнажив лоб и волосы.
— О-о! — вдруг сказал Чандра-Синг и замолчал, точно ему что-то перехватило дыхание. Он увидел белый трехконечный знак на лбу Лелы.
Краска прилила к смуглым щекам девушки.
Лела сказала:
— Да, я низкорожденная.
Она натянула до самых глаз узорную кайму платка.
— Кто видит этот знак, гонит меня прочь, — покорно сказала Лела. — И ты… — она не договорила.
— Никто не гонит тебя, девушка! — торопливо сказал Чандра-Синг. — Нет, нет!.. Ты — дочь моего друга.
И он улыбнулся ей неожиданной доброй улыбкой.
— Не бойся ничего, Лела. Я уведу тебя отсюда.
С того дня Лела стала более спокойна. Пембертоны, должно быть, забыли о ней. Маленький саиб, проходя по двору джелханы, даже не глядел в ее сторону. Чандра-Синг обещал ей избавление от тюрьмы. Лела снова вспомнила свои песни.
По вечерам, усевшись у стены, на остывающих от дневного жара каменных плитах, она тихонько пела:
Глава седьмая
ГЛАВНЫЙ ПАНДИ
Полковник Гаррис был встревожен. Он застал у себя в солдатских линиях незнакомого человека. Все замолчали, когда Гаррис вошел в помещение артиллеристов. Он увидел замешательство на лицах. Чужой стоял вполоборота и не повернулся к полковнику. Он был грязен, хмур и не отвечал на вопросы. Гаррис велел задержать бродягу.
Полковник шел к себе большими шагами, через всю военную станцию. Только что зашло солнце; земля, накалившаяся за день, жгла ему ступни сквозь тонкие подошвы сандалий.
Крытый водоем, за ним бамбуковая роща и круглые каменные строения, где хранится оружие солдат, отдельно от жилых помещений. А там, дальше, широкая платановая аллея, нарядные офицерские дома по обеим ее сторонам. Полковник шагал не глядя, ему давно надоели и эта аллея, и роща, и дома.
«Что означал этот неожиданный визит? Нехватало еще неприятностей у себя в полку».
Гаррис был в дурном расположении духа. Не вовремя он затеял забирать свою дочь Дженни из спокойного пансиона в Лондоне и переправлять ее в Индию.
Капитан Генри Бедфорд, старый друг полковника по индийской службе, обещал, возвращаясь из Англии после отпуска, взять Дженни с собой. Как теперь предупредить Генри? Писать уже поздно, письмо в Лондон идет три месяца. А Генри собирался отплыть в середине марта.
Везти сейчас с собой в Центральную Индию, в это пекло, двенадцатилетнюю девочку — какое безумие!.. Нет, Индия в настоящий момент не место для женщин и детей. Мы не знаем, что с нами самими будет завтра.
Гаррис на ходу нервно закурил сигару. Он снова возвращался мыслями к недавним тревожным событиям…
Всё началось с Барракпура. Точно вспышка молнии при ясном небе! Два полка на ученье вдруг отказались принять вновь розданные патроны. Кто-то сказал сипаям, что бумага, в которую завернуты патроны, смазана запрещенным жиром, — не то свиным, не то коровьим.
— Жир священной коровы! — кричали индусы. — Мы не можем его коснуться. Отцы и деды повелели нам почитать корову и не убивать ее ни для жира, ни для мяса… Коснувшись патрона, мы потеряем касту!..
— Сало поганой свиньи! — волновались мусульмане. — Коран запретил мусульманину осквернять себя прикосновением к нечистому животному… Мы не изменим вере отцов и дедов!
Дело обернулось серьезнее, чем можно было ожидать: туземный солдат Панди стрелял в британского офицера.