Да к черту! Все равно увольняться…
Я схватилась за ворот рубашки и рванула — пуговицы брызнули веером, посыпались на пол. В серо-голубых глазах Буланского промелькнуло удивление, а я снова, как и тогда в бассейне, увидела перед собой эту красоту. Загорелое мускулистое тело. Эффектные татуировки. Мощные грудные мышцы с темной порослью волос, накачанный рельефный пресс…
Прижалась губами к горячей коже, начала целовать, наслаждаясь ее гладкостью и вкусом. Просунула руки под распахнутую рубашку, обняла за талию, вцепилась пальцами в спину. Буланский откинул голову назад и то ли зарычал, то ли застонал. В следующее мгновение мы уже снова целовались, кусали губы, сплетались языками и изо всех сил прижимались, впечатывались друг в друга телами. Рассудок потеряли оба, и я, и он. Это было какое-то сумасшествие. Что мы вытворяем!
Я с усилием протиснула руки вниз между нашими телами и дернула за ремень. Буланский отстранился, и я смогла расстегнуть ему брюки и стащить вниз боксеры. А он уложил меня спиной на стол, отодвинув несколько папок и блокнотов и принялся медленно стаскивать мои трусики.
Невесомое кружево скользило по бедрам, коленям, лодыжкам, а вместе с этим улетучивались остатки воли и благоразумия. Босс превратил процесс в настоящее мучение, так хотелось, чтобы он не церемонился, а сорвал их. Но босс, скорее всего, хотел дать мне последний шанс. Сейчас я еще могла выразить протест, отказаться… Нет, уже не могла!
Так и не дождавшись возражений, босс подтянул меня ближе за бедра и вторгся так мощно и решительно, что я не удержала жалобного всхлипа. Этот звук, родившийся глубоко в грудной клетке, медом пролился с губ. Наверное, в нем была такая страсть и удовольствие, что Буланский мгновенно отрезонировал как струна — отозвался ответным стоном, а затем принялся неистово таранить меня.
Каждый толчок отзывался спазмом удовольствия, мои мышцы сжимались и пульсировали. Вскоре Егор навалился сверху, не останавливая движения, он распластал меня на столе, нашел мои руки и переплел пальцы, и все это время продолжал вдалбливаться в меня, неумолимо приближая нас обоих к развязке.
Мы взорвались одновременно, совместная судорога прокатилась по нашим сплетенным телам. Оргазм был ярким и ослепительным, как радуга, как откровение, я едва не закричала, а Егор уткнулся мне в плечо и с мычанием вцепился зубами в шелковую ткань блузки. Вскоре спазмы наслаждения утихли, тело моего партнера, еще только что бывшее железным, обмякло, он придавил меня, лишая возможности дышать.
Удовольствие, которое я испытала, было настолько удивительным, что вдруг ощутила некое подобие благодарности к боссу.
А он прошептал сквозь стиснутые зубы:
— Давно надо было это сделать. Почему я не трахнул тебя раньше? Ты бы не изображала из себя Мисс Неприступность.
Это было как холодный душ. От ненависти и отвращения потемнело в глазах. Я дернулась, пытаясь сбросить с себя этого негодяя. Когда он меня освободил, и я медленно сползла со стола, то поняла, что ноги не держат. Одернула вниз юбку, расправила ее… Пошатнулась на шпильках — вряд ли сейчас я смогу сделать хотя бы шаг. Но надо собраться.
Буланский, видимо, это понял, он меня поддержал под локоть.
— Ты в порядке? — пытливо заглянул в мое лицо и убрал со щеки прилипшую прядь волос.
— Пошел к черту! — выплюнула я, ударив его по руке, чтобы не лез. — Отвали!
— Полина, постой, не уходи, — он попытался ухватить меня за запястье, но я опять вырвалась.
— Отвали, я сказала, не лезь ко мне, козел! — со слезами в голосе выкрикнула я и, собрав все силы, двинулась к выходу. Ноги не слушались, я будто пробежала марафонскую дистанцию. Но я все-таки постаралась выпрямить спину и задрать подбородок. Нервно кусала губы, не позволяя себе разреветься, еще не хватало закатить истерику в кабинете директора. Босс, конечно, урод, но я и сама хороша — он оставлял мне возможность отказаться, но я ее проигнорировала.
— Полина, — еще раз произнес он мне вдогонку, но я уже была в приемной. Не удержалась и что есть силы напоследок грохнула дверью.
Надо же… Обозвала босса козлом и придурком. А еще испортила ему дорогую рубашку. Ничего страшного, у него их целый склад, видела в гардеробной в его персональной комнате отдыха.
А вот он оставил меня без работы, и решить этот вопрос будет гораздо сложнее, чем сменить рубашку.
2
ЕГОР
Это было неминуемо, и это, бл***, произошло… Случилось, наконец, спустя три месяца после того, как я впервые увидел Ее Высочество, когда прибыл на новое место работы.
Телочка отпад, что и говорить. Засада, катастрофа.
Старший братец постоянно интересовался делами бывшей подчиненной, превозносил профессиональные качества этого ангела, переживал. Ведь бедняжке достался в начальники такой проходимец и ловелас.
Это Андрюха обо мне. Сам он является образцом идеального семьянина, а вот младший братишка подкачал, меняет девиц чаще, чем заезжает на заправку, чтобы подкормить бензином свой черный лексус.
Долгие недели бесконечных страданий и каменного стояка. Не знаю, специально ли она надо мной издевалась или даже не понимала, каких нервов мне стоят ее черные чулочки в крапинку, белая блузка с воланами, узкие юбки, брюки в обтяжку и завитки волос на шее, когда она делает высокую прическу и поднимает наверх свою густую гриву.
Как же все это время мне хотелось запустить пальцы в эту шелковую темно-русую гриву и намотать ее длинные волосы на кулак и придерживать ее, пока буду сзади раз за разом наотмашь загонять в нее член и колотиться бедрами о ее очаровательный зад.
Эта пигалица превратила меня из взрослого мужика, способного контролировать эмоции и поведение, в подростка с воспаленным воображением. Каждую секунду дня я думал только о ней, жаркие фантазии преследовали, мешали работать. Согласен, я не всегда был справедлив к Полине, никогда не хвалил, эксплуатировал. Но и она меня постоянно провоцировала — задирала нос, изображала недотрогу, фыркала, получив очередное поручение, иногда даже возражала, перечила.
Как будто специально нарывалась.
И в пятницу моему терпению пришел конец, крышу снесло окончательно. Стоило ей приблизиться, ее запах окутал меня волшебным дурманом, и дальше я себя не контролировал. Даже самому железному терпению наступает предел, а я продержался очень долго.
Наглая и своенравная девица! Как же она меня заводит. Самое ужасное, что после пятничного приключения легче не стало. Думал, трахну и успокоюсь, избавлюсь от этой зацикленности на ее персоне. Да вот хрен с два! Не помогло. Даже наоборот, Полина еще крепче засела у меня в мозгах. Кто бы мог подумать, что она такая сладкая, терпкая, вкусная…
И я, полный идиот, даже не добрался до ее груди, не увидел ее аппетитных круглых грудок, хотя столько раз нырял взглядом в вырез ее блузки и мечтал почувствовать на ладони их вес.
— Какой-то ты взвинченный, Егорка, — проницательно заметил Андрей в воскресенье, когда мы встретились в доме родителей.
Мы уже обсудили с отцом все дела и рабочие моменты, а теперь перешли из кабинета на втором этаже особняка в столовую на первом, чтобы уделить внимание маминому угощению. Мама всегда готовится к семейному обеду так, что у стороннего наблюдателя появилась бы мысль, что ее дети страшно голодают.
— У тебя точно все нормально, Егор? — подхватила мама.
— Да все прекрасно.
У меня на коленях расположилась маленькая племянница Анжела. Сейчас мы совместными усилиями перемещали картофельное пюре и мусс из брокколи с тарелки в рот малютки. Вся мордашка Анжелы была вымазана пюре, так же, как и мои руки, и рукав кофты. Но я знал, что меня ждет, поэтому в гости к родителям или брату всегда наведываюсь не в костюме от Армани, а в рваных джинсах и свитшоте.
К счастью, разговор быстро переключился с моей персоны на рабочие вопросы, мы обсудили курсы акций и поведение партнеров. А с отцом иначе и не бывает. Вот и славно, потому что если бы сейчас я принялся вместе с семьей анализировать причины моей психической нестабильности, добром бы это не закончилось. Служебный роман, интрижка — меня бы осудила вся семья и, скорее всего, отец в наказание быстро вышиб меня из директорского кресла.