Лорд Олванли удивленно поднял брови.
— У тебя есть какие-то особые причины для того, чтобы принц узнал об этом? - спросил он.
— Как выяснилось, да, - ответил лорд Доррингтон. - Когда-нибудь, но не сейчас, я расскажу тебе о ней. Так ты не забудешь?
— Ваше желание - для меня закон, милорд, - насмешливо проговорил лорд Олванли.
Лорд Доррингтон расхохотался и вышел на Бонд-стрит. Он сел в поджидавший его кабриолет. Подобрав вожжи, он поехал по направлению к Холланд-парку, ловко лавируя в густом потоке экипажей.
Дорога заняла довольно много времени, однако в столь теплый вечер поездка доставляла ему удовольствие. Деревья утопали в цветах, в Гайд-парке распустились тюльпаны.
Наконец лорд Доррингтон остановился возле огромного квадратного здания, к которому вела короткая подъездная аллея. Он вылез из кабриолета и поднялся по широким ступеням. Дверь открылась почти мгновенно, и почтительно поприветствовавший его дворецкий проводил его по лестнице в гостиную, окна которой выходили на розовый сад.
Когда объявили о прибытии лорда Доррингтона, женщина, которая сидела в стоявшем у окна кресле, поднялась ему навстречу. Она была очень красива. Ее темные волосы открывали высокий лоб. На белой коже лица выделялись черные брови вразлет. Вряд ли можно было бы назвать Леони Крессуэлл красавицей в общепринятом смысле слова, особенно если сравнивать ее с утонченной Джорджиной, герцогиней Девонширской, или яркой и пышнотелой, подобно Юноне, госпожой Фитцхерберт.
И все же она была прекрасна. Сочетание изящного овала и правильных черт делало ее похожей на средневековых красавиц. Она как будто сошла с картины Кранаха[3]. Ее облик отличала такая же одухотворенность и чувственность.
— Ульрик, я ждала тебя, - проговорила она мелодичным голосом.
Лорд Доррингтон приблизился к ней и, взяв ее руки в свои, поднес их к губам.
— Я предупреждал, что заеду сегодня во второй половине дня, — сказал он.
— Я уже начала думать, что ты забыл меня, — призналась леди Крессуэлл.
Лорд Доррингтон не ответил. Он вытащил из кармана небольшой сверток и вложил его в руку Леони.
— Это тебе подарок.
— Подарок! - воскликнула она. — Этим ты хочешь загладить свою вину за то, что не вспоминал в течение нескольких недель?
— Надеюсь, он продемонстрирует тебе мое раскаяние гораздо выразительнее любых слов, - ответил лорд Доррингтон.
Она открыла крохотную коробочку. Внутри лежала брошь. Это была русалка, сделанная из темно-зеленой финифти и украшенная огромными совершенной формы жемчужинами и рубинами.
Эта драгоценность была воистину прекрасной и уникальной. Несколько мгновений леди Крессуэлл внимательно разглядывала подарок.
— Как тебе удалось найти такое? Уверена, брошь очень старая.
— Ее изготовили для Елизаветы I как подарок от ювелиров Венеции, - объяснил лорд Доррингтон. — Но что-то помешало его преподнести. Кажется, началась война. Как бы то ни было, ее величество так и не получила брошь. Ее купила какая-то венецианская семья, которая недавно решила продать ее.
— Спасибо, Ульрик. Как мне отблагодарить тебя за столь бесценный дар? — спросила леди Крессуэлл.
При этих словах она подняла на него глаза, которые горели огнем любви и нежности.
Внезапно она застыла. Ее длинные изящные пальцы, державшие коробочку с брошью, сжали ее, и она еле слышно прошептала:
— Это... прощальный подарок?
— Мы всегда были откровенны друг с другом, — ответил лорд Доррингтон. — Я хочу, чтобы у тебя сохранились обо мне только хорошие воспоминания и мысли обо мне были связаны с памятью о тех счастливых днях, которые мы провели вместе.
- Я поняла.
Она отвернулась от него и устремила невидящий взор в сад, продолжая сжимать коробочку. Прошло несколько минут, прежде чем она твердым голосом проговорила:
- У тебя появилась другая? - Лорд Доррингтон промолчал, и она поспешно добавила: - Прости меня, я не имела права задавать подобный вопрос. Мы никогда не вмешивались в жизнь друг друга, и мне бы не хотелось показаться любопытной. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Я благодарна - очень благодарна - за то счастье, которое ты дал мне. Это было неземное блаженство, Ульрик!
- Я рад, что ты так считаешь, — заметил лорд Доррингтон.
- Я действительно так считаю, - отозвалась она. - Никогда в жизни — и это истинная правда - я не была так счастлива, как в последние полгода.
- Спасибо тебе, — проговорил лорд Доррингтон.
- Ты не только отдал мне часть своей души, - продолжала леди Крессуэлл, — ты открыл передо мной новую жизнь. Я стала законченной личностью, я много узнала и, надеюсь, стала чуть-чуть умнее.
3
Кранах - псевдоним двух немецких художников, отца и сына, настоящая фамилия которых была Мюллер.