Айзек довольно ухмыльнулся. От него пахло лимонными леденцами, один из которых сейчас явно был во рту – не так давно он взялся бросить курить, и с тех пор спасался ими. Энни в силу дружбы с его сестрой Хлоей прекрасно это знала.
А вот чего не знала совсем: когда же началось это дерьмо? Когда вдруг традиционное «малявка» от старого знакомого стало немного обидным? Да, он старше на добрый десяток лет. И всё же… Неприятно ощущать себя карапузом перед взрослым дядей. Особенно когда «дядя» обладал такой обворожительной улыбкой, ямочками на гладко выбритых щеках и острыми скулами.
«Не пялься. Только не пялься», – повторяла она про себя как мантру, но без особого успеха. – «Он же, чёрт возьми, местная звезда. И девушек у него, наверное, на каждую ночь новая, по дням недели…»
– Ты опять испачкалась в какой-то грязи, малявка, – будто не замечая её смущения, вздохнул Айзек и подозрительно весело сверкнул глазами: – Умойся хоть.
– Айк, у тебя когда-нибудь появится чувство такта?
Его замечание разозлило. Не потому, что было сказано таким снисходительным тоном. Просто каждая мышца в теле напряглась в немедленном желании унестись в туалет и умыться ледяной водой. Как же по-идиотски бы это выглядело… Он бы наверняка заржал ей вслед.
Семнадцать – как раз тот возраст, когда кажется, что любой неосторожный шаг закончится насмешкой.
– Никогда. – Айк широко улыбнулся, от чего колени Энн подозрительно затрястись. Благо, за стойкой это не было столь заметно. – Окей, пойду искать Генри, надо перетереть с ним кое-чего за стаканчиком колы. А ты пока помой мою тачку, ладно?
Он отработанным жестом бросил девушке ключи, и та легко их поймала. Металл ещё хранил тепло его руки, и это внезапно придало каплю смелости. Возможно, встретив протест, он перестанет считать её малолеткой на побегушках у отца.
– Скажу Дагу, помоет. Заберёшь тачку через полчаса. – Она сухо кивнула, быстро забивая заказ в лэптоп и отправив на печать чек. – С тебя двенадцать баксов, деньги вперёд.
– Пятнадцать. Мне с полиролью. Детка запылилась после вчерашней пробежки. – Айк давно знал цены этого салона наизусть. – И дам еще пять сверху, если помоешь сама. Я не доверю машину какому-то качку на анаболиках.
Энни можно было не рассказывать, как он относился к своей «Бентли». Айк купил её за довольно низкую цену в ужасающем состоянии, разбитую в хлам после развлечений какого-то мажора из Лос-Анджелеса. Когда впервые отбуксировал её в мастерскую Нельсона, Генри только за голову схватился: даже привести машину в рабочее состояние казалось невыполнимой миссией. Однако именно это дело стало апофеозом его таланта механика и личной гордостью. От заводских деталей остались лишь бампер с логотипом и спойлер. Внутри же…
Что отец и Росс запихали под капот, до сих было загадкой для Энни. Но она смутно подозревала: баллонами для закиси азота дело не ограничилось. Красил Детку Айк собственными руками, вырисовывая языки пламени без трафаретов, вручную. И вот уже пять лет «Бентли» оставалась лидером среди любых гоночных машин в городе. Этот движок был с душой. Душой хозяина, которую он вложил в каждую деталь.
– Кстати, поздравляю со вчерашней победой, – пробормотала Энн, соблюдая приличия. Ещё с утра она услышала от механиков сплетню, что Безумец Росс опять всех обставил. – В следующий раз не сотри покрышки на дрифте, скидку на новые не дадим.
– Какая забота, – фыркнул тот в ответ. – А теперь с такой же заботой помой мне тачку. Пожалуйста, Энни, ты же знаешь, что больше никому я её не доверю, только твоим нежным ручкам…
Это был удар ниже пояса. Услышать из его уст не «малявка» и «Нельсон», а своё имя. Нервно сглотнув, Энн обречённо кивнула. Кажется, за эти пять лет она помыла огненную «Бентли» тысячу раз. При том, что давно переложила подобные обязанности на помощников. Практически не отдавая себе отчёта в действиях, она приняла честные двадцать долларов и сунула в кассу, не взяв себе оговорённых чаевых.
– Спасибо, малявка. Ты просто чудо. – Подмигнув ей, Айк развернулся к выходу, унося с собой сладко-кислый запах лимонных леденцов.
– Подожди! – вдруг выпалила она, как будто очнувшись от лёгкого гипноза, которому подвергло её простое обращение по имени.
Тряхнула головой и замерла, понимая, что краснела на глазах – ужасное свойство бледной кожи. Айк обернулся через плечо, недоумённо подняв густую чёрную бровь в ожидании. А она и сама не знала, что сказать: просто жутко хотелось задержать его подольше. Хоть чуть-чуть.
– Эм-м… Хлоя ничего не просила мне передать? – глупый вопрос был первым, что пришло на ум, и Энн едва не зажмурилась от досады на себя.