Айзек предельно осторожно опустил её на плед, не сводя взгляда с лица. Энн смело потянула его к себе за шею, чтобы получить новый поцелуй: полный нежности, неторопливый, смакующий каждую секунду. Айк навис над ней, свободной рукой оглаживая влажные от воды плечи – легко, только кончиками пальцев. Ушёл к ключицам, и следом за каждым касанием путешествовали мурашки по её коже.
Энн дрожала, но всё равно тянулась к нему, впиваясь ногтями в спину. А он уже подбирался к промокшему лифу и помог избавиться от этой преграды. Тут же прижался торсом к освобождённой груди, и настолько тесный контакт затуманил рассудок.
Дыхание перехватывало от того, как способно возбудить простое, казалось бы, прикосновение. Для неё – не простое. Для неё – в первый раз так беззастенчиво.
Энни тихо всхлипнула, прерывая поцелуй – эмоции захлёстывали, а от жара мужского торса немело под рёбрами. Она поймала восхищённый, искрящийся мёдом взгляд и просто позволила своему учителю вести её дальше. Показать ей все грани того, на что способна близость.
Айк немного отстранился, впервые так открыто смотря на раскинувшееся перед ним юное тело. В лёгком смущении, не привыкнув к повышенному вниманию к себе, Энн непроизвольно попыталась прикрыть грудь.
– Нет. Я хочу видеть тебя. Ты невероятно красивая. – Айк остановил её, перехватив запястья.
Что-то порочное вспыхнуло в его глазах, когда он неожиданно закинул её руки над головой, больше не дав шанса отступить. Скользнул пальцами вдоль предплечья, всё ниже, не прекращая зрительного контакта. Энни закусила щёку изнутри от того трепета, который передавался через его касания. Словно она какое-то божество.
И робость понемногу утекла, потому что невозможно терпеть такое глубокое обожание.
Его рука добралась до её лица, ласково погладила скулу. Вниз, к шее и груди. Касания дополнились невесомыми поцелуями вдоль ложбинки, цепляя губами родинку. Энн с шумным вздохом удовольствия выгнулась ему навстречу, когда ласки добрались до ещё более чувствительных участков тела. Звук рассыпался в ночи слабыми отголосками эхо.
Он всё смелей касался её – шершавыми ладонями, ртом, языком. Энн закрыла глаза, отдаваясь новым ощущениям, которые погружали её в томительную негу. Опустив руки, она запустила пальцы в спутанные влажные волосы Айка, словно подбадривая продолжать то, что он делал с ней.
Любил. Именно так и только так можно было назвать каждый его поцелуй на её коже, окутывающий в атмосферу полного доверия и счастья принадлежности. Когда его невообразимо горячие губы добрались до подрагивающего живота, Энни не сдержала тихого стона, сводя бёдра от пробежавшей до самых кончиков пальцев истомы. Впервые стало немного страшно – от своей реакции, от того, как стянуло всё внутри в жажде большего, как усиливалась почти болезненная пульсация между ног.
– Айк… – выдохнула она, ища у него поддержки, чтобы не упасть в растворяющийся мир.
Он тут же вернулся к её лицу, встречаясь взглядом.
– Не бойся себя, малышка. Я люблю тебя. Я хочу тебя, чёрт, ты бы знала, как давно я тебя хочу…
– А я ещё дольше.
Откинув последнюю робость, она сама потянулась за поцелуем. Теперь уже откровенно голодным, обоюдно бьющим напряжением по нервам. Сплетаясь языками и всем телом вжимаясь в Айзека, оставляя тонкие незримые следы ногтей на его спине.
Трение его торса о её налившуюся тяжестью грудь выкачивало воздух из лёгких. Запах и вкус лимонной карамели жёг рецепторы, а сильная рука всё решительней сжимала её бедро, медленно и неизбежно ушла на внутреннюю его сторону. Это оказалось до смешного легко – позволить себе отдаться в его власть. А мужским пальцам – стянуть последний предмет одежды и тут же вернуться, чтобы скользнуть между её ног.
Энни задохнулась от новых ощущений. Инстинкты делали всё сами, когда она подалась навстречу осторожным и неспешным ласкам умелых рук. Природная чувственность раскрывалась всё откровенней, вырвав из груди новый стон – уже громкий, отчётливый, открытый.
– Давай, малышка, да! – чуть хрипло шепнул Айзек, распаляя её всё сильнее, тут же впитав ответный тяжёлый выдох ртом.
Энн всё сильней билась под ним, отчаянно хватаясь за плечи в поисках опоры. Глубокий и жадный поцелуй стал последней каплей, которую можно было выдержать. Они переплели руки в самом привычном и правильном жесте, символе полного откровения и нежности, прежде чем слиться в единое целое одним уверенным толчком.
Энн вскрикнула от боли, которую, конечно, ждала. Но не знала, на что это будет похоже – низ живота скрутило от тянущего ощущения. Из глаз сами собой брызнули слёзы, тут же собранные губами Айзека.