– Ш-ш-ш… Маленькая, девочка моя, сейчас всё пройдёт…
Он отвлёк её успокаивающим поцелуем и крепче стиснул пальцы. Энн чётко улавливала его дрожь и не могла отрешиться от потребности быть с ним полностью. Она сосредоточилась именно на этом – на том, как всё её распалённое тело хотело Айзека здесь и сейчас. И когда отвечала на его поцелуй, боль пристыженной тенью уползала во мрак.
Он был столь осторожен, будто боялся её разбить. Его мягкие, плавные движения разбудили схлынувшую было волну желания, которая разрасталась по всему телу мелкой дрожью. Потрясающее чувство цельности. Правильности. Единения.
Энн уверенно обняла его поясницу, говоря без слов, что она готова идти дальше. Требовательно прикусила его губу, и среди лесной тиши раздался безнадёжный хрип. Это было нечто неизбежное, как падение. Пьянящее. Прекрасное. Нарастающий темп и рваные вдохи, распугивая птиц.
А может быть, это и был настоящий полёт.
Тишина. Больше не плескалась вода, не слышны были стоны. Крепко сплетаясь в объятиях, укрывшись от прохлады реки вторым пледом, Энн и Айзек успокаивали дыхания. Она – лёжа головой на его плече, согреваясь от тёплых рук. Он – зарывшись носом в ванильно-сладкие подсохшие светлые прядки.
– Не жалеешь?
Он боялся лишь этого. Что поспешили, что зря поддались зову этой коварной луны. Которая светила так ярко, что не хотелось идти в машину или разводить костёр – без того выдалась тёплая ночь, а рядом с Энни и вовсе жаркая.
– Не глупи, – усмехнулась она, чуть приподнимаясь на локте и мимолётно целуя его в щеку. – Это просто невероятно. И я счастлива, что была с тобой сегодня.
То, что она произнесла фразу в прошедшем времени, заставило его тяжко вздохнуть: вряд ли получится заночевать здесь. Как бы этого ни хотелось. Он помнил, что Энн отпросилась у отца, сказав ему, якобы они пошли в кино на ночной нон-стоп. И скоро Золушку нужно вернуть домой. Но отпускать не хотелось до неприятной, давящей тревоги. Казалось, без неё весь мир потеряет цвета, утонет во мраке.
Как он будет жить дальше, если это последний уикэнд на свободе?
– Наверное, это жутко нечестно – говорить тебе такое после случившегося, а не до. – Решился он, поддаваясь искрам в зелёных глазах. Извиняющимся жестом дотронулся до её лица кончиками пальцев, заправил растрепавшиеся волосы за ухо, оттягивая неизбежное. – Но не могу больше молчать. Я так хотел быть сегодня с тобой, здесь. Забыть обо всём…
– Айк, ты меня пугаешь. Что случилось? – она чуть нахмурилась, крепче прижимаясь к его груди.
– Помнишь, пару дней назад приходила мама? – Энни кивнула, и он продолжил: – Ворон отдал угнанную ею Детку не просто так. Он взял с неё расписку, якобы выкупил машину за пятьдесят тысяч. И теперь их должен я. Но и это не всё: деньги бы я смог собрать, если бы было время. Вместо этого Ворон потребовал, чтобы в субботу я участвовал в кое-чём нелегальном. И это может… закончиться плохо.
Он зажмурился, даже не желая думать, как ей придётся смириться с тем, что он сядет в тюрьму. Что построенный сегодня парадиз рухнет пеплом к ногам, оставаясь болезненными воспоминаниями. Не допустить этого можно только, если удастся провернуть невозможное дело. И это гораздо сложнее, чем натаскать ученицу для гонок.
– А можно чуть подробней? – казалось, Энн не расстроилась ни на миг, и это подбодрило говорить дальше.
– Если кратко: есть группа гонщиков, куда меня насильно причислили. И эта команда хочет ограбить легендарную «сокровищницу» Дельгадо, их огромный гараж с дорогими коллекционными тачками. Думаю, не стоит говорить о том, насколько гиблое это дело.
Энн задумчиво молчала долгую минуту. Снова устроившись головой у него на плече, будто котёнок потёрлась щекой о кожу и вдруг решительно предложила:
– Я могу пойти с тобой. Подстраховать на Красотке, увести за собой копов. Мне могут вменить только превышение скорости, я же несовершеннолетняя. А ты сможешь уйти.
– Глупости, – фыркнул Айк, прекрасно понимая, что не подвергнет её подобной опасности. Одно дело, когда без риска не обойтись. И другое – прикрывать свой зад любимой девушкой. Он не такая мразь. – Ни за что, Энн. Даже не думай.
Вздохнув, она подняла на него взгляд, читая в медовых глазах, что ей не дадут ставить на кон своё будущее.
– Давай лучше откупимся деньгами с гонки. Пожалуйста.
Она ткнулась носом ему в шею, вдыхая поглубже. И у него рвались тугие струны в сердце от такого ощущения нужности. Но Айк остался непреклонен: