– Да, обещаем.
– А вам я могу предложить «Восточный» номер, из него открывается отличный вид. Мы расписались, согласившись на эти комнаты, а Банни снял комнату на западной стороне здания, откуда был виден весь отель.
Регистратор – его звали мистер Сомс – лично проводил нас в «Апартаменты Принца Георга».
– Вот мы и пришли, – важно произнес он и распахнул двери в помещение, поразившее нас великолепием. Сияние позолоты в сочетании с красными портьерами и обивкой мебели ослепляло блеском и величием.
– Вы уверены, что мистер Хьюм останавливался именно в этом номере? – спросила миссис Ловат ослабевшим от волнения голосом.
– Абсолютно уверен, мэм. Мистер Хьюм всегда останавливался в лучших комнатах. Оставлю вас, чтобы вы смогли ознакомиться с этим местом. Но должен напомнить, что лорд Фарфилд скоро прибудет. С поклоном он повернулся, чтобы уйти.
Я остановила его.
– Пока вы не ушли, мистер Сомс, не могли бы вы рассказать подробнее о смерти отца? Как это случилось? Когда точно? Мы были так ошеломлены и растеряны, когда узнали, что его застрелили. До этого нам сообщили, что это был сердечный приступ.
– О, Боже, – растерялся он. – О, Боже! Застрелили – да, конечно. Мы подумали, что упал графин с водой. Как раз во время ужина это произошло, многие комнаты были пусты – постояльцы ужинали в ресторане.
– У него были посетители?
– Нет, никто не приходил. Днем его не было дома, он выходил. Зашел ненадолго, переодеться к обеду. Может быть, он пришел не один. Видите ли, мы бываем очень заняты, не всегда замечаем всех, кто заходит в отель. Мы все глубоко переживаем случившееся, мисс Хьюм. – Он бормотал еще какие-то слова утешения, сам пятился к двери. У него был такой расстроенный вид, что мне стало жаль его, и я не стала его удерживать.
Мы осмотрели номер, не в силах оправиться от изумления.
– Здесь какая-то ошибка, Гарольд не мог останавливаться в таких дорогих комнатах, – решительно заявила миссис Ловат.
Банни уже заглядывал под кровать, подняв роскошное покрывало. Я занялась ящиками письменного стола. Никаких следов. Миссис Ловат удалось обнаружить, что к спальне примыкает еще одна гостиная, что-то вроде светского салона, уютно обставленного мягкими диванами, креслами, несколькими столиками. На стенах были дорогие картины. Я подошла к ней. Она сказала:
– Трудно найти разумное объяснение подобной расточительности, если, конечно, не предположить, что здесь у него происходили встречи с важными людьми. Этот номер стоит целое состояние.
Хорошо, что мы не сняли его, – у меня уже не было сил говорить. Дома я просматривала папины счета, когда нужно было переводить имение на мое имя. Перед последней поездкой в Лондон – или Брайтон – он не снимал значительной суммы. Сомс упомянул, что папа неоднократно брал этот номер. Возможно ли, что он часто бывал в Брайтоне?
– Что-то нашел, – воскликнул Банни.
Он был взволнован. Мы подбежали и увидели, что он держит в руках птичье перо.
– Боже Праведный! – засмеялась миссис Ловат. – Не мог же он принести птиц сюда. Он бы их оставил на конюшне. Да, это гусиное перо, Банни. Наверное, выпало из щетки для пыли.
Банни засунул перо в карман, и мы продолжили осмотр. Больше ничего интересного нам не попалось. Мы уже собирались прекратить поиски и уйти, как дверь распахнулась, и в комнату энергично вошел молодой человек. Он застыл на месте, увидев нас. Его голубые глаза необычайно ясные, лазурного цвета, осмотрели нас по очереди и, наконец, остановились на мне.
– Вы, должно быть, миссис Хьюм? – спросил он хорошо поставленным голосом.
– Да. А вы, как я понимаю, лорд Фарфилд? Тысяча извинений. Мы уже уходим.
– Служащий предупредил, что я могу застать вас. Он также посвятил меня в причину. Разрешите выразить глубокие соболезнования, мисс Хьюм, в связи с вашей утратой. Пожалуйста, не спешите. Я вернусь позже.
Пока он говорил, я внимательно его изучала и заключила, что его место – на пьедестале античной греческой статуи. От кончиков гладко причесанных золотистых волос до носков начищенных до блеска дорогих хессианских башмаков он было само совершенство. Его благородные формы могли быть изваяны самим Периклом. Шести футов ростом, несколько тоньше, чем греческий идеал, он был безукоризненно сложен.
С трудом оторвав взгляд от этого произведения искусства в человеческом обличье, я ответила:
– Не беспокойтесь, мы уже собирались уходить, милорд. Извините, пожалуйста, за вторжение.
– Напротив, это я вторгся к вам. Вам эти комнаты принадлежат по праву, а я пойду в ваш номер.
– О, нет, прощу вас. В этом нет никакой необходимости. Мы хотели только побывать там, где погиб отец.
– Но я настаиваю.
Миссис Ловат вышла вперед и представила себя и Смайта, она видела, что мне трудно одной выдерживать такой натиск.
– Очень любезно с вашей стороны, сэр, но нам не нужны такие дорогие апартаменты.
– Мне тоже они не нужны, – не сдавался Фарфилд.
– Но, милорд, мы не хотим здесь оставаться, – заверяла я.
– Мы не можем позволить себе таких расходов, – добавила тетя Ловат, не считая зазорным признаться в недостатке средств перед этим денди. Я ее реплики не одобряла.
– Постараюсь уладить вопрос к вашему удовольствию, – заверил он и вышел, хотя наши уверения я ненужности этого шага неслись ему вслед.
– Какой стыд, – упрекнула я тетушку. – Не нужно было говорить, что мы не можем заплатить столько денег, тетя. Он просто решил заплатить за нас и сделал это из вежливости.
– Думаю, когда он увидел, что это за комнаты, ему расхотелось в них поселяться, – сказал Банни.
Мы все еще обсуждали досадный инцидент, когда дверь снова открылась. На этот раз вошел слуга, неся наши чемоданы. За ним следом появился мистер Сомс, маленький напыщенный клерк. Я употребляю слово «маленький» не в том смысле, что он был низкого роста, а в значении «незначительный». Да самом деле он был длинным как жердь и почти такого же размера в ширину.
– Лорд Фарфилд настаивает, чтобы эти комнаты остались за вами. В цене разницы не будет, – почтительно доложил Сомс.
– Но мы не хотим, чтобы он за нас платил, – протестовала я.
– Отель будет счастлив оплатить эту разницу в знак глубокого уважения к вашему отцу и благодарности за его покровительство.
– В таком случае, поблагодарите за нас лорда Фарфилда. И вам большое спасибо, сэр, – сказала миссис Ловат.
Все остались довольны поворотом событий, даже тетя Ловат. Мы были не против пожить в роскоши за умеренную плату. Тетушка заявила, что со стороны отеля и лорда Фарфилда очень щедро и великодушно проявить к нам столько внимания. Банни отправился в свою комнату, пообещав скоро вернуться.
– Давай напишем объявление в Брайтонские газеты с просьбой ко всем, кто знает что-либо о мистере Гарольде Хьюме, сообщить нам. Пошлем объявления сейчас же, – предложила тетя Ловат.
– Я включу слово «срочно». Если они появятся в завтрашних выпусках, нам не придется задерживаться здесь дольше, чем на два дня.
– Интересно, как долго намеревается пробыть в городе лорд Фарфилд? – сказала я, глядя с сожалением на дверь, за которой исчез мой герой.
– Он не говорил. Думаю, что нужно написать ему записку и поблагодарить за услугу, – с этими словами тетушка направилась к письменному столу и взяла лист великолепной почтовой бумаги, предоставленной для постояльцев апартаментов. – Слишком роскошная бумага для обычного объявления, – заметила она.
Я тоже взяла лист.
– Но для записки лорду Фарфилду она в самый раз.
Пока я изо всех сил старалась создать образец эпистолярного жанра из записки в три строчки, миссис Ловат успела написать и запечатать объявления для трех Брайтонских газет. Когда я запечатывала свое произведение, пришел Банни. Увидев, чем мы занимаемся, он заверил, что доставка корреспонденции входит в обязанности отеля, так что нам не придется тратить лишних усилий.