* * *
Утро. И птицы летят.
Сыплется иней морозный.
Руки работы хотят.
Дух нарождается грозный!
Не было. И дождались
Чувства большого накала.
Вся обозримая высь
Дружно проторжествовала!
Славься торжественный миг
День наступающий славен.
Он, словно гений, возник,
Радостью Пушкину равен.
Густо снегами одет,
По-богатырски спокоен.
Родина. Радость. Рассвет.
Русское утро какое!
БАЗАР
Поэма
1.
Зимнее солнце багряно садится в сугробы,
Кипень поземки в окошке куделится, дышит.
Кинешь в печурку полешек березовых, чтобы
Было теплей. Через час уже горница пышет.
Станут у мамы мелькать за вязанием спицы,
Мыкать телок и дымиться отца самокрутка.
Бог Саваоф будет мирно дремать на божнице,
Волк не застреленный выть за околицей жутко.
Хрумкают сумерки квашенной – в бочке – капустой,
Паром картошки исходит чугун полведерный.
Соль на столе. А вот с хлебушком скудно, не густо.
Но доживем до целинной эпохи задорной!
Вот еще годик, другой и – достаток вернется.
Сталин в Кремле, потому и не будет иначе.
Любо смотреть, как чухонец лощеный клянется
В дружбе к России... А «шмайсер» на хуторе прячет.
Видно, и нас не минуют военные громы,
Глянь, «суверенов» повсюду расставлены мины.
Вот и евреям создали Израиль искомый,
Пусть себе едут и строят свои Палестины.
Рубят жилье, комбинаты возводят и домны.
Только все чаще роятся иудовы слухи:
Сталин умрет, волонтерами «пятой колонны»
Вновь они вздыбят зловещую гидру разрухи.
Слухи пока лишь... А вечер все длится. И длятся
Жаркие схватки, победы и горести – в книжке.
Вьюга в окошке, но – чу! Там в ворота стучатся!
Это цыгане. Вон – куча мала! – ребятишки.
Ну, заходите! Бывают «ташкенты» на свете!
С кучей подушек ввалили и радости ворох!
Батька семейства – две Красных Звезды на жилете! –
Сразу, понятно, сошелся с отцом в разговорах.
Все поуляжется, стихнет к заре деревенской.
Утром, лишь свист, и умчат в свои дали цыгане,
После, потом приблазнится в печали вселенской:
Ах, ведь могли, и меня полусонного – в сани!
Ах, ведь могли... И не знал бы «реформ» и «застоя»,
Толком не ведал бы о поэтическом даре,
Честно считал бы, что время пришло золотое,
Вроде, кацо продавал бы урюк на базаре.
Нет, миновало... На все, видно, промысел Божий,
Вдосталь и так нахлебались недавней Голгофы.
Вышел я в мир, очарованный утром погожим.
Кто тогда ведал о нынешнем дне катастрофы?!
Вышел я в мир. Из сугроба торчал конопляник.
Каждый забор был украшен вещуньей-сорокой.
Шел я и шел по земле – очарованный странник! –
Пашню пахал и в моря зарывался глубоко.
Мог бы и в космос! Но дел там не выпало срочных.
Парус поднял и прошел все порты знаменито.
Всласть торговался на ярких базарах восточных,
Думал, о Господи, сколько лежит дефицита!
Вольные мысли... Бывали там – выговор, взбучка.
Главное – цел! И надев сингапурские «шкары».
С борта сошел: а в Отчизне такая ж толкучка –
Жвачка, и «сникерсы», и вперемешку Гайдары.
Сколько их сразу набухло во вражеском стане!
Враз продала нас кремлевская сытая свора.
Лучше б тогда уж меня умыкнули цыгане,
Лучше б утоп я в родных окуневских озерах!
Меченый дьявол и прочих мастей пустозвоны
Всласть уж топтались на бренных останках Союза.
Лучше б меня Филиппинского моря циклоны
Смыли за борт, растерзав под винтом сухогруза.
Нет, миновало... Иная нам выпала повесть –
Настовать заново русскую честь и отвагу.
В «новой Расее», где все продается, и – совесть,
Выход один: Сталинград! И за Волгу – ни шагу!
Дело уж к вечеру. Думы испытанной пробы.
Вот я, поживший, стою на краю тротуара.
Зимнее солнце садится в дома, как в сугробы,
Словно бы в ад, кровенеют ворота базара.
2
Сколько товаров, на ценники глянуть хотя бы,
Возле ларьков – атмосфера рыбацкой путины.
Гоголь вздохнул бы, прикинув базара масштабы:
Редкая птица достигнет его середины!
Как плагиат, здесь гонконгские «щели» и «ниши»,
С верой в навар, по-китайски улыбчивы зубы.
Две только разницы: там для прохлады «кондишен»,
Здесь же торговцы дубеют в романовских шубах.
«Друг, заходы!» – и с улыбкою слаще варенья,
Кличет один, воссияв из ларька-паланкина.
Русский доцент и вчерашний учитель черченья
Рядом бодрятся с челночным шмутьем из Пекина.
Глянешь, прикинешь, немеют рассудок и чувства:
Что за бюстгальтер? Войдет два ведерка картошки!
В целой РФ не найдется достойного бюста,
Разве в глубинке, и то при хорошей кормежке.
Дальше, как с силосом ямы, раскрыты баулы –
Сытый товар и серьезней зазывные трели,
Запах ядреный – набор кожухов из Стамбула.
Сдуру примеришь, тепло, как с турчанкой в постели!
………………………………………………………………
Сколько я знал знаменитых мехов! Но бараньего
Не было лучше – на шапки и варежки царские!
Или – ондатра с озер! С одного лишь Кабаньего
План годовой закрывала в морозы январские.
Край мой охотничий! Щедрость озер. А леса его!
Лисы, зайчишки! Их тропы, как грамота нотная.
Глянешь теперь на пушнину бород «под Басаева»:
«Друг, заходы!» – а в прищуре тоска пулеметная.
Что говорить тут! За русский народ не ответчики –
Ни радикалы, ни власти валютная братия.
Входишь в «структуры», все те же сидят партбилетчики
Вместо марксизма макают тебя в демократию.
Нет уж, увольте! Хоть здесь налегке путешествую,
Гроздью цыганок оброс, как афганец «лимонками».
Батюшки-свет! Как предтеча второго пришествия,
Бывший райкомовец ходко торгует иконками.
В крылышках, в нимбах – тут вся олигархия райская,
Нынча – лафа. ФСБ за кордоны не вытурит.
Да и Сибирь – это вам не пустыня Синайская,
Круче «телец» и мощней фарисеи и мытари.
Были и нет! – легионы охранных ораторов,
Пали чекисты, скукожилась «наша» милиция.
Кто половчее, освоил дуду «реформаторов»,
В меру стараясь, а – вдруг победит оппозиция?!
«Ладно, земляк, дай иконку, вот эту, с Николою! –
Мелочь сую, как туземцу стекляшечки с бусами,–
Выстоит Русь?» Он кивает головкою квелою,
Выдохнув так, что – ищи огурец и закусывай.
Дальше, о диво! О дева! Юбчоночка куцая,
Презервативы колготок и глазки алмазовы.
Вся из себя, сексуальная вся революция,
Задом покрутит, балдеешь, как шприц одноразовый.
Тут – не слабо! И таких в телевизоре вечером
Полный букет, НТВ с ОРТ состязаются.
В корень смотрел с ускореньем и гласностью Меченый:
Только и дел, что торгуют, жуют, раздеваются.
«Друг, заходы!» – вот уж третий в приятели мылится.
Что ж, я привык дипломатию гнуть с иноземцами.
Гнев всенародный кипит и когда-нибудь выльется,–
Где вожаки?! Да все там же, в торговле, в коммерции.