Всё-таки был во всем этом кошмаре один неоспоримый плюс — спать рядом с молодым сексуальным парнем куда приятнее, чем со сморщенным Омаровым. Подтянутый тугой пресс, сильные руки, манящая, хоть пока что и вялая выпуклость между ног…
Ева изловчилась и, схватив его за причинное место, хихикнула:
— Оскар, тебе не кажется, что детское время закончилось, и большим мальчикам пора заступать в ночную смену?
— Какая ты, оказывается, ненасытная, — он вынырнул из-под одеяла и навис над ней всей мощью своего внушительного тела. — Но-но! — убрал её руку и, опустившись ниже, раздвинул стройные женские ноги. — Настала моя очередь солировать, детка.
Утром Оскар уехал устраиваться на новую работу, и Ева, проснувшись ближе к обеду, поняла, что ей совершенно нечем заняться. Когда ты беден, твой план на день до примитивного прост: никакого спа, никакого шоппинга, никаких светских приёмов, у тебя есть только тупые сериалы по телевизору и прошлогодние глянцевые журналы, которые, видимо, оставила какая-то из бывших подружек Оскара.
Ева поймала себя на мысли, что совершенно ничего не знает об этом парне, даже фамилия, и то неизвестна. Всё так быстро закрутилось, что было как-то не до выяснения подноготной друг друга. Она знала одно — он беден, как церковная мышь, и глупо было бы тешить себя иллюзией, что в один прекрасный момент он разбогатеет и подвинет Омарова в списке Форбс.
Открыв шкаф, бегло осмотрела небрежно сваленные в кучу шмотки. Масс-маркет, ни одного бренда, хотя, что ещё она ожидала увидеть? Вряд ли секьюрити носит нижнее бельё от дольче. Захлопнув дверку, пробежала взглядом по пыльным полкам, заваленным разным барахлом, по косо висящим ночным шторам и неубранному дивану… Вдруг взгляд зацепился за клочок розовой ткани, торчащий из-под ножки софы, Ева метнулась вниз и вытащила женские кружевные стринги. Брезгливо отбросив трусы в сторону, скривилась, вытирая ладонь о сорочку.
Интересно, скольких шлюх он отжарил на этом же постельном белье?
Она не была строгих нравов и вовсе не считала себя пуританкой: то, что молодой здоровый мужчина выпускает пар, имея тёлок — это нормально, но думать о том, что Оскар чпокал кого-то, кроме неё, было всё равно чертовски неприятно. Хотя и её прошлое с душком, что уж говорить, они друг друга стоят.
В желудке громко заурчало, кажется, последние несколько дней она только и делала, что ходила полуголодная.
Переступив через валяющиеся в центре комнаты стринги, Ева выглянула в коридор — никого, лишь жирный рыжий кот сидел на коврике под раковиной, с упоением вылизывая свои бубенчики. Услышав шорох, животина вздрогнула и резко дёрнула из поля зрения, юркнув в приоткрытую дверь соседней комнаты.
— Ну-ну, Теодор, что тебя так напугало, мой мальчик? — из кухни высунулась седая голова старушки. Увидев Еву, соседка оживилась: — Золотце, ну чего ты там застыла — проходи.
Сумасшедшая бабка её пугала, но выбора не было — миновав коридор, Ева протиснулась в кухню. В воздухе витала тошнотворная вонь, и доносилась она из кастрюли, в которой что-то возмущённо булькало.
— Я варю похлёбку из полыни и ревеня, — подсказала пани Родеска, будто посвящая Еву в страшную тайну. — Мой муж Мирош считал, что она придаёт жизненных сил и лечит язву желудка. Бедняжка недоедал во время войны… Ты же знаешь, что мой супруг воевал во Вьетнаме? — бабка сощурила глаза, и выражение лица у неё было таким, что отвечать «нет» было даже опасно. Как хорошо, что Оскар предупредил о её завихрениях…
Ева выдавила улыбку и согласно кивнула.
— О, мой Мирош был великим человеком и знал самого Гитлера! Фюрер лично приглашал его в свою резиденцию Бергхов в баварских Альпах.
— Простите, пани, могу я воспользоваться плитой? — перебила Ева и, чуть отодвинув сказочницу, зажгла облепленную слоем подгоревшего жира конфорку. Языки синего пламени охватили дно пузатого чайника, рядом кипела и выплёскивалась вонючая жижа блевотного цвета, и Ева поняла, что аппетит безнадёжно испорчен.
Да и заглянув мельком в шкафчик Оскара, она поняла, что поживиться там абсолютно нечем.
А что сегодня? Четверг? По четвергам Лизавета готовит рыбу — форель или гребешки. Нежнейшее мясо, воздушный сливочный соус и белое вино из лучших погребов Италии...
— … а потом Мироша отправили в Будапешт, путь лежал через Аушвиц, где располагался концентрационный лагерь пленных евреев. Ты же, конечно, знаешь, что в тридцать третьем мир содрогнулся от холокоста, дорогая?
— Извините, но мне нужно идти, — Ева юркнула из кухни, оставив старуху разговаривать с самой собой.