— Конечно, конечно, я понимаю, — проникновенно закивала Зоя, находясь по ту сторону забора.
— Будь любезна, помоги мне — принеси немного вещей, самую малость: несколько пар джинсов, кофточки, летнее платье от Бруно Фератти и, самое главное, белую шубку. Обязательно, не забудь шубку, слышишь? Мне же нужно в чём-то ходить, ээ... зимой.
— Разумеется, Ева Сергеевна.
— Давай, я спрячусь где-нибудь здесь и тихонько посижу, а ты в это время соберёшь мою одежду, хорошо? А ещё, — Ева набралась наглости и понизила тон: — там в спальне на косметическом столике стоит шкатулка с драгоценностями, вытащи оттуда серьги с бриллиантами, пару колец и золотых браслетов… А впрочем, ничего не вытаскивай, неси всю коробку, я потом сама разберусь. Ну так что, ты поможешь мне?
Сочувстующее личико горничной сменилось маской неподдельного презрения:
— Нет!
... и пошла обратно к дому.
— Зоя! Зоя, мать твою! Вернись! Сука! Чёртова сука!
— Ева Сергеевна, как вы сюда попали? — на её крики бежал охранник. — Сильвестр Рамирович с меня три шкуры сдерёт, когда узнает, что вы здесь были! Идёмте отсюда! Уходим-уходим! — оттягивая её от забора, паниковал Пётр.
— Ты такая же продажная шкура, как и эта девка! Я знаю, чем вы занимаетесь с ней в летнем домике, я всё видела, но молчала, потому что я не крыса! Я не как вы! А ещё я знаю, что ты дрочишь на мулаток во время рабочей смены!
— Ну знаете, попрошу, — впалые щёки охранника покрыли алые пятна, он явно не ожидал, что его интрижка с горничной и маленькое хобби станут достоянием общественности. Больно схватив Еву за предплечье, вывел за территорию дома и оставил у дороги. — Так и быть, я никому не скажу, что вы были здесь, но если вы хотя бы ещё раз здесь появитесь…
— Пошёл к чёрту, долбаный задрот! Пошли вы все к чёрту! Скоро я вернусь и устрою вам райскую жизнь! Попомните моё слово! — орала вслед его удаляющейся спине, ощущая себя до смерти униженной.
Хотелось рыдать, рвать на себе волосы, проклинать жизнь, Омарова, Оскара, себя… Что теперь будет?
Ева плелась вдоль дороги, с сожалением глядя на растоптанные пыльные балетки, презентованные бывшей подругой.
Она нищая, бомж! Обуви своей — и то нет. Когда-то, в студенческие годы, она ловко разводила мужчин на подарки, но с Оскаром этот номер не пройдёт — он сразу поставил её на место, сказав, что на мели.
Оскар. Милый сексуальный Оскар… Какого дьявола ты внедрился в мою жизнь?! Если бы не ты… Ева бубнила под нос проклятия, ловя у дороги машину. Ещё вчера она была девушкой миллионера, а сегодня одета в чужие обноски с вьетнамского рынка. Как же всё-таки непредсказуема жизнь.
Мимо на бешеной скорости промчался "Крайслер" Омарова, обдав Еву мутной водой из грязной лужи. Униженная мокрая курица…
В конце концов какой-то дальнобойщик на фуре, перевозящей свиней, согласился подбросить её до МКАДа. Ева сидела в кабине, провонявшей поросячьим навозом, и глотала вставшие комом в горле непролитые слёзы. Лысый шофёр с крупным сальным носом даже не смотрел в её сторону, наверное, считая, что это прислуга, возвращающаяся домой с Рублевки. Раньше мужчины осыпали её комплиментами, все как один богатые и властные — они капали слюной при виде неё, а теперь она как придорожная шлюха едет в коммуналку своего… А кто ей Оскар? Любовник? Парень? Сожитель? Кто?
Выйдя на остановке, Ева зайцем добралась до центра и по привычке прошлась вдоль торгового ряда, где продавали брендовые тряпки именитых дизайнеров. Раньше перед ней были открыты все двери, продавцы едва не целовали важной гостье ноги, лишь бы умаслить и получить такую выгодную клиентку. Сейчас же никто не смотрел на неё, развешивая за кристально чистым стеклом очередную коллекцию. Даже они, эти курицы в белых блузках, выглядели сейчас лучше, чем она.
Ева взглянула на себя в зеркальное отражение витрины: на бледном лице ни грамма косметики. Да, черты лица благородные — не отнять, но брови начали зарастать и терять форму, волосы без укладки просто повисли вдоль щёк, и в довершение как вишенка на торте — крупный красный прыщ на подбородке.
— Ева? Ева Миллас? Это ты? — послышалось сзади, и Ева приросла к полу. Не оборачиваясь, согнулась над раскрытой сумочкой, делая вид, что ужасно занята.
Нет, это не я! Не я! Убирайся!
— Вот так встреча, ну надо же!
Ева натянула улыбку и всё-таки повернулась.
— Фролов! Действительно, неожиданно. Рада тебя видеть! — поцеловав воздух возле щёк собеседника, Ева скрестила ноги, пряча засохшие пятна от лужи на штанинах.