Витрины переливались кричащей роскошью, вокруг сновали красивые женщины, удерживая в руках красочные бумажные пакеты из бутиков. Раньше Ева чувствовала себя здесь как рыба в воде, сейчас же ощущала себя лишней, отщепенцем. Какая-то фифа прошла мимо и одарила её презрительным взглядом, таким, каким раньше она сама одаривала простолюдинок.
Нет! Нет! Этого не может быть, это точно кошмарный сон! Это она — Ева Миллас должна щеголять сейчас в тряпках от кутюр и смотреть свысока на шныряющую лимиту.
Ева вышла на улицу и поплелась на автобусную остановку, надеясь, что ей попадётся рассеянный кондуктор, ведь чтобы оплатить проезд, нужны деньги, а их у неё совсем не осталось...
Вернувшись обратно в коммуналку, прошмыгнула мимо кухни, стараясь не встретиться взглядом с Ладой. Даже она — и то выглядела сейчас лучше в своём розовом кружевном пеньюаре. Вырядилась!
Всё, так больше продолжаться не может! Ей срочно нужно в парикмахерскую и на маникюр. А ещё ей позарез нужна приличная одежда. В конце концов, мужик Оскар или нет? Он вырвал её из пусть не слишком надёжных, но обеспеченных рук Омарова, и теперь просто обязан нести за неё ответственность!
Полная решимости Ева толкнула дверь в комнату и встретилась с недовольным взглядом Оскара:
— Где ты была?
— Гуляла по магазинам, — она подошла ближе и обвила его шею руками. — Не думала, что ты уже дома.
— Я вернулся полчаса назад, а тебя нет. И ужина тоже, — он снял с себя её руки и принялся расстёгивать пуговицы форменной рубашки.
— Ужин? Но его было не из чего приготовить...
— Я оставил немного денег на столике, думал, что ты догадаешься и купишь на них продукты. На пакет картошки и консервы бы точно хватило.
Деньги? Те жалкие гроши? Она купила на них билет в метро и выпила чашку чая с круассаном в «Шоколаднице».
— Прости, Оскар, я их потратила… — выдавила Ева, не собираясь сейчас конфликтовать. Не хватало, чтобы и он её выгнал.
— Впредь надо думать, — резко отрезал он и рывком стянул брюки. — Я, между прочим, отпахал смену и очень устал. А ещё ужасно голоден.
— Бога ради, прости, для меня всё это в новинку, я растерялась… — Ева вполне искренне поникла, ощущая себя невероятно жалкой. Эта сцена с Зоей на Рублёвке, поездка в фургоне со свиньями, унизительная встреча с Фроловым — просто выбили её их колеи. В носу защипало, и впервые за долгое время захотелось как следует прорыдаться... По-настоящему, от души.
Присев на край дивана, Ева уткнулась лицом в ладони и громко всхлипнула.
— Ну-ну, ты чего это, — смягчился Оскар и опустился напротив неё на корточки. — Прости, детка, я не хотел тебя обидеть, для меня это непростой период, столько всего навалилось разом, — взяв её ладони в свои, пробежался по запястью нежной цепочкой поцелуев.
— И ты меня прости, у меня сейчас тоже не самый лучший жизненный эпизод, — снова всхлипнула Ева, втягивая носом воздух. — Нет, я счастлива, что мы теперь вместе, но мне сложно привыкнуть... к этому, — обвела взглядом комнату, — мне нужно немного времени… адаптироваться.
— Да, конечно, прости меня, я такой болван. У нас всё будет хорошо, обещаю. Сейчас я начну зарабатывать, и всё наладится.
— Правда? — Ева подняла на него заплаканные глаза.
— Ну конечно, глупышка. Все трудности — они ведь временны, верно? Ну же, улыбнись, — он поднял большим пальцем её подбородок и дотронулся до губ обезоруживающим поцелуем.
Нет, всё-таки Оскар — чудо. Ну почему, почему он беден? За какие грехи всевышний его так наказал? Подарил такое шикарное тело, лишив черепную коробку извилин, заточенных на стремление к улучшению благосостояния.
— Хочешь, я сам приготовлю ужин? Где-то наверняка завалялась пачка гречки.
Ева кивнула и благодарно улыбнулась. Ещё один день худо-бедно прошёл. Она жива. Аллилуйя.
Часть 20
*** Неделя жизни в коммуналке прошла под эгидой «Ад на земле». Пакетированный чай на завтрак и слипшиеся макароны на ужин, сумасшедшая бабка с десятком шныряющих под ногами кошек, и бесстыдная соседка, которая сношалась так громко, что не помогал даже выкрученный на все сто «Дом-2». Ева ужасно боялась мутного криминального бойфренда Лады и, едва заслышав скрип соседской двери, не показывала и носа в коридор, пока за стеной не смолкали звуки совокупления.