— Откуда ты её знаешь? — удивлённо спросил Снусмумрик. — Слова почти все верны. Ты прямо-таки чудо-дитя.
— В этом можешь не сомневаться, — ответила крошка Ми. — А ещё у меня есть секрет.
— Секрет?
— Да, секрет. Насчёт грозы, которая вовсе не гроза, и насчёт гостиной, которая кружится. Но я тебе ничего не скажу.
— У меня тоже есть секрет, — сказал Снусмумрик. — Он в моём рюкзаке. Пройдёт немного времени — и ты увидишь его. Но прежде я должен расквитаться с одним мошенником по одному старому делу!
— Мошенником? Большим или маленьким? — спросила крошка Ми.
— Маленьким, — ответил Снусмумрик.
— Это хорошо, — сказала крошка Ми. — Разбираться с маленькими мошенниками куда легче.
Довольная, она вновь залезла в клубок шерсти, и Снусмумрик осторожно пошёл дальше вдоль длинной ограды.
Там и сям на ограде висели объявления:
Сторож парка и сторожиха жили вместе, и, разумеется, в парке. Они подстригали и обрезали все деревья под кружок или четырёхугольник, и все дорожки в парке были прямые как палка. И если только какая-нибудь травинка осмеливалась подняться чуть выше остальных, её тотчас срезали, и ей приходилось снова расти изо всех сил.
Вокруг этих-то травяных ковров и стояла высокая ограда, и повсюду можно было прочесть надписи большими чёрными буквами, что то-то и то-то запрещено.
В этот ужасный парк каждый день приходили двадцать четыре понурых малыша, по той или иной причине забытые либо заблудившиеся. Это были косматые дети леса, они не любили ни парк, ни песочницу, в которой, хочешь не хочешь, полагалось играть, а им так хотелось лазать по деревьям, стоять на голове, бегать по траве…
Но этого не понимали ни парковый сторож, ни сторожиха: они сидели по сторонам песочницы и караулили их.
Что было делать малышам? Охотнее всего они бы закопали обоих в песок, но этого они не могли, потому что были слишком малы.
К этому-то парку и пришёл Снусмумрик с крошкой Ми в кармане. Крадучись пошёл он вдоль ограды, высматривая своего давнего врага сторожа.
— Как ты намерен с ним обойтись? — спросила крошка Ми. — Повесить, сварить или сделать из него чучело?
— Нагнать страху! — сказал Снусмумрик и ещё крепче стиснул трубку в зубах. — На свете есть лишь одно существо, которое я терпеть не могу, и это здешний парковый сторож. Я хочу порвать все объявления о том, что запрещено!
Снусмумрик порылся в рюкзаке и извлёк большой мешок, полный маленьких блестящих семечек.
— Что это? — спросила крошка Ми.
— Семена хатифнаттов, — ответил Снусмумрик.
— Вот как? — удивилась крошка Ми. — А разве хатифнатты рождаются из семян?
— А как же, — сказал Снусмумрик. — Только вся штука в том, что в землю их бросать надо в ночь на Иванов день.
И он начал осторожно бросать семена на травяной ковёр между стойками ограды. Крадучись обошёл он вокруг весь парк и посеял хатифнаттов где только мог (очень разреженно, чтобы не запутались в своих лапах, когда взойдут). Но вот мешок опустел, и Снусмумрик уселся и стал ждать.
Солнце уже заходило, но не переставало пригревать, и хатифнатты начали расти.
Там и сям на гладко причёсанном травяном ковре стали появляться маленькие белые пятнышки, похожие на головки шампиньонов.
— Посмотри на этого, — сказал Снусмумрик. — Ещё минута — и над землёй покажутся его глаза!
И совершенно верно: через минуту под белой макушкой показались два круглых глаза.
— Новорождённые, они особенно наэлектризованы, — сказал Снусмумрик. — Смотри, вот вылезают руки!
Теперь хатифнатты росли аж с треском. Но парковый сторож ничего этого не замечал: он не спускал глаз с малышей.
Повсюду вокруг на травяном ковре хатифнатты выскакивали сотнями. Теперь в земле у них оставались только ноги. По парку потянуло запахом серы и жжёной резины. Парковая сторожиха принюхалась и сказала:
— Чем это пахнет? Дитятки, от кого из вас пахнет?
Тут над землёй стали бить слабые электрические разряды. Парковый сторож забеспокоился и начал переминаться с ноги на ногу. Пуговицы на его мундире тихо потрескивали.
Внезапно сторожиха вскрикнула и подпрыгнула на скамье. Дрожащим пальцем она указала на травяной ковёр. Хатифнатты выросли до натуральной величины и кишащей толпой со всех сторон устремились к сторожу, привлечённые наэлектризованными пуговицами на его мундире. В воздухе мелькали маленькие молнии, пуговицы трещали всё сильнее и сильнее. Уши сторожа вдруг начали светиться, волосы заискрились, потом заискрился нос — и в мгновение ока парковый сторож засветился сам собой!