Он не ответил, и она рискнула поднять на него глаза. Лицо словно закрыто ставнями, глаза непроницаемы.
— Я забыл, вы же ходите собирать сплетни.
— Материал. — Его снисходительный тон и умение вальсировать раздражали. — А вы охотитесь за породистой кобылкой. Это ничуть не лучше.
— Породистой кобылкой? Это вы вытянули из Сары во время утреннего разговора?
Она споткнулась, и если бы он не подхватил ее, налетела бы на соседнюю пару.
— Я ничего не выпытывала, Сара сама мне рассказала.
— А вы, как обычно, сделали «умозаключение», основываясь на намеках и инсинуациях.
— Значит, вы не ищете жену, чтобы она родила вам наследника?
Последовало долгое молчание. Фелисити вдруг заметила, какая у него широкая грудь, почувствовала запах лавровишни, крахмального полотна и просто запах мужчины. Крепкие руки, державшие ее несколько ближе, чем это принято. В какой-то момент он сдвинул руку дальше к середине спины, и хотя Фелисити понимала, что он вынужден ее крепко держать, выглядело это неприличие.
Она постаралась отодвинуться, но чуть не сбилась с ритма, и он прижал ее еще крепче. Фелисити подняла на него глаза и увидела, что он наблюдает за ней и потешается.
— Вы действительно не умеете вальсировать?
— А по-вашему, я это выдумала?
— Почему бы и нет? Вы можете выдумать все, что угодно.
— Кроме причины, по которой вам нужна жена.
— Вы правы, я хочу наследника. Как любой мужчина, имеющий титул и состояние. Прекрасный материал для вашей колонки. Не так ли?
— Знаете, лорд Сен-Клер, вы слишком высокого мнения о себе. Есть вещи поинтереснее, чем ваши поиски жены.
— Разумеется, например, бегство Катерины с любовником.
— Об этом не стоит писать. И так всем известно. Что бы вы там ни думали, я не стараюсь разрушить чью-либо жизнь. В конце концов, Катерина — моя подруга.
— Но вы уже унизили ее, написав о моей несуществующей любовнице, что же вам мешает написать о побеге?
Несправедливое обвинение причинило ей боль.
— Возможно, моя статья доставит ей некоторые неудобства, но я желала ей только счастья.
— Вы в этом уверены? Их управляющий отвечает вашим стандартам безупречности?
— Я с ним не знакома, но уверена, что он хороший человек и сделает ее счастливой.
— Понятно. Значит, вы порицаете их бегство, как лорд Икс.
Какой самонадеянный тип, пропади он пропадом. Словно читает ее мысли!
— Не совсем. Он по крайней мере заявляет, что любит ее, чего не скажешь о вас.
— У вас на все есть ответ? Но я вас знаю, мисс Тейлор, вы верите в любовь не больше, чем я. — Он прижал ее к себе так, что она почти распласталась на нем.
Она попыталась оттолкнуть его.
— Может, я не умею танцевать вальс, но зачем меня так прижимать? Это неприлично.
— Да, неприлично, — сказал лорд, но ни на дюйм не отодвинулся.
— Не будете ли вы так добры отпустить меня?
— Думаю, нет.
До нее дошло, что это не имеет отношения к ее танцевальным способностям.
— Почему?
— Потому что держать вас на расстоянии вытянутой руки будет не столь приятно. — Он подкрепил комплимент недвусмысленной улыбкой, и у нее замерло сердце.
Она нарочно наступила ему на ногу, но бальные туфельки не шли ни в какое сравнение с его кожаными ботинками.
— Лорд Сен-Клер… — заговорила она.
— Зовите меня просто Йен. — В голосе его появились жесткие нотки. — После всего, что вы обо мне узнали, не вижу причин церемониться.
— Я понимаю, вы сердитесь на меня из-за Катерины.
— Вы сделали достоянием гласности то, что вас не касается. Пытались вмешаться в мою личную жизнь. Расспрашивали моих друзей обо мне. И даже не раскаялись в столь неблаговидных поступках.
— Но я не сделала ничего плохого!
— В самом деле? — Они двигались мимо канделябра, и она хорошо видела его язвительную улыбку. — А если я поступлю точно так же по отношению к вам?
— Что вы имеете в виду? Он наклонил голову к ее уху:
— Фелисити, вы никогда не были объектом сплетен? Она замерла. Господи, так вот зачем он пригласил ее на танец. Поглощенная мыслью, как бы не сбиться с ноги, она не заботилась о том, что он слишком крепко ее прижимает. И только сейчас заметила, что соседние танцующие пары смотрят на них и шушукаются.
— Вы бессердечный, высокомерный…
— Тише, моя дорогая, — самодовольно перебил он. — Что о нас подумают?
— Что вы грубый и бессовестный человек!
— Или что вы напились и позволяете себе вольности. Хотите занять место моей несуществующей любовницы. Да мало ли что! Ведь все видят, как я вас к себе прижимаю!
— Ладно, — сказала она. — Вы доказали свою позицию. Теперь отпустите меня!
— О, я еще не начал ее доказывать, — произнес он угрожающе и тихо.
Стук сердца заглушил звуки музыки. В его руках она чувствовала себя как связанная курица, приготовленная для жарки. Чтобы убежать, пришлось бы устроить публичную сцену, а это лишь подтвердит его позицию.
Что он имел в виду, говоря: «Я еще и не начал доказывать свою позицию?» Еще один оборот вальса, и они оказались на краю толпы. Ее охватила паника: она поняла, что они двигаются в сторону закрытой двери балкона.
— Нет, — прошептала она, тщетно пытаясь остановить его. Это было все равно что пытаться остановить мельничный жернов.
Еще два оборота, и они у двери. Он на миг отпустил одну руку, чтобы толкнуть дверь.