— Желаю удачи. — Она лукаво улыбнулась. — Они всегда так резвятся на Рождество, что могут не спать всю ночь.
— А зачем им спать? Мы с тобой не заснем, это точно. Она побледнела, потом покраснела и попыталась высвободить руку.
— Прошу прощения. Я буду спать хорошо. Я всегда хорошо сплю в своей постели. Одна.
— Одна? — Он сжал ее руку. — Исключено. Ты теперь моя жена, и я не желаю, чтобы слуги разнесли по всему Лондону, что в первую брачную ночь виконт Сен-Клер и его жена спали врозь.
— Хорошо. Будем спать вместе. Только спать — больше ничего.
— Как скажешь, — усмехнулся Йен. Лицемерка. Пусть поразвлекается немного. У него впереди целый вечер.
Глава 20
Если мы не будем сдерживать прискорбную тенденцию излишне напиваться в рождественские праздники, она принесет обществу опустошение.
Лорд Икс, «Ивнинг газетт» 25 декабря 1820 года
Фелисити никак не могла проснуться: сквозь закрытые веки просвечивало утро. Открыв глаза, она увидела знакомый лепной потолок. Она дома, в своей постели, на ней нижняя рубашка. Но как она сюда попала? Последнее, что она помнила, — это как она в детской рассказывает Джорджу сказку. Потом странное забытье, ее поднимают сильные руки, кто-то что-то тихо бормочет, такое ощущение, будто она плывет.
Йен! Она подскочила на кровати и увидела, что он сидит в кресле. Босой, без рубашки, в одних трусах, вытянув волосатые ноги, скрестив руки на голой груди. Под его» мрачным пристальном взглядом Фелисити задрожала.
— Спящая красавица наконец проснулась! — прорычал он и потянулся. Необычайно бледное лицо исказила боль.
— Тебе плохо? — встревожилась Фелисити.
Он поднял с пола бутылку бренди и помахал ею.
— Бога ради, ты напился!
— К сожалению, нет. Когда я ее нашел, она была полупустая.
Странно. Почему ему захотелось напиться?
— Случилось что-то такое, чего я не помню?
— Ничего не случилось. — Он поставил бутылку на пол. — Вы с братьями праздновали Рождество, развешивали чулки и распевали гимны. Ты не позволила мне пойти вместе с тобой, болтала какую-то чушь, что это последняя ночь, которую ты проводишь с братьями. И я, как дурак, пришел сюда тебя ждать.
Он взболтал бутылку, допил бренди и вытер рот тыльной стороной руки.
— Ты не пришла, и я пошел тебя искать и нашел спящей в кровати Джорджа.
Фелисити улыбнулась:
— Это из-за шампанского, мне всегда после него хочется спать. А вчера я встала чуть свет.
— Я пытался тебя разбудить, но тщетно. Тогда я отнес тебя на кровать. — Взгляд блуждал по ее телу; остановился на груди.
Тут Фелисити обнаружила, что рубашка распахнута. Быстро завязала завязки, избегая встречаться с ним взглядом.
— Ты раздел меня?
— Разумеется.
При мысли, что он расстегивал пуговицы и стаскивал с нее платье, ее бросило в жар. Но он не переспал с ней, в этом она была уверена. Она бы запомнила. Случись такое, он не напился бы пьяным.
Он посмотрел бутылку на свет и отбросил.
— Черт возьми, пустая. В этом доме найдется бренди?
— Даже если найдется, я тебе его не дам. Нельзя напиваться в столь ранний час.
— Любой мужчина, который провел брачную ночь, глядя, как его жена тешится с кодлой неблагодарных сорванцов, а потом валится с ног и спит как убитая, напьется «в столь ранний час».
Он выглядит таким несчастным, бедняжка. Его измотала ночь, когда он пытался преодолеть ее сопротивление. Ласки украдкой от близнецов, пожатие руки, рука на талии. Два беглых поцелуя в холле и один под омелой. Он заслужил провести брачную ночь в одиночестве после всего, что натворил!
На губах Фелисити играла улыбка.
— Тебе смешно, да? — прорычал он. — Ты очень гордишься собой, что изобрела тактику отсрочек?
— Нет, я это не спланировала, так что мне нечем гордиться. Так получилось. Но я рада. — Она соскользнула с кровати, накинула халат и отперла дверь.
— Ты куда? — Он поднялся с кресла.
Она посмотрела на него, и у нее пересохло во рту. Белье из тонкого батиста не скрывало его возбужденной плоти. Плюс обнаженное, совершенное тело. Сердце бешено забилось. Пропади он пропадом!
Но на этот раз она не допустит, чтобы он отвлек ее от цели. Зажав в кулаке ключ, чтобы он не мог отпереть дверь, она сказала:
— Пойду принесу тебе что-нибудь от головной боли. Мальчики вот-вот проснутся, и…
— Запри дверь, — приказал он и подошел к ней. — Может, мы пропустили брачную ночь, жена, но никто не сказал, что у нас не может быть брачного утра.
С бьющимся сердцем она открыла дверь, но он ее захлопнул и прижал Фелисити к себе.
— Дай ключ! — скомандовал он.
Она швырнула его в дальний угол комнаты.
— Возьми сам.
Он медлил, видимо, гадал, как достать ключ и при этом не дать ей сбежать. Потом улыбнулся и положил руку ей на бедро.
— Не беда. — Он наклонился, собираясь поцеловать Фелисити, но она вывернулась.
— Ты не в том состоянии, чтобы это делать, — сказала она и попятилась.
— Ни один мужчина не был в лучшем состоянии, чтобы делать это, querida. — Он неторопливо направился к ней. — Ты моя жена. И вспомни о супружеском долге.
В дверь постучали. Раз, другой, третий.
— Лиззи! — послышался из-за двери громкий детский шепот. — Ты спишь?
— Молчи, и эти чертенята уйдут! — прорычал он. Она рассмеялась.