— Мне очень жаль. Послушай, хоть секунду.
Он склонил голову набок и сделал, как она просила. Смущение исказило его лицо, брови нахмурились, глаза слегка расширились. Через несколько секунд его плечи расслабились, и энергия, которая грозила вот-вот взорваться, иссякла.
— Я — осел.
— Нет, это понятно. На секунду мне показалось… Не бери в голову, — все напряжение в ее теле исчезло вместе с ним, но жужжание от страха осталось, гарантируя, что сегодня она не сомкнет глаз. — Это телевизор в моей комнате. Когда я прихожу в офис, у меня на таймере горит свет, так что люди не знают, дома я или нет.
Ксан сел на корточки и нахмурился.
— Ты ставишь телевизор и свет на таймер, когда уходишь, чтобы люди не знали, здесь ли ты? Ты параноик?
— Я? — Лив приподнялась на локтях и оглядела беспорядок вокруг. Повсюду валялись обломки стола. Ее диван прогнулся посередине, рама определенно треснула. И он назвал ее параноиком? Наверное, сталкер заставил ее вести себя по-другому, но уж точно не параноидально. — И что же, по-твоему, преследовало нас, Ксан? Ты же понимаешь, что сломал мой диван.
— Побочный ущерб, — он закатил глаза от упоминания дивана. — Трудная работа, но кто-то должен был спасти мир от твоего дурного вкуса.
— Думаешь, у меня дурной вкус?
— Нет, я думаю, ты дальтоник, — уголок его рта дернулся. — Но очень симпатичный дальтоник.
— Ты очень плохой волк. Юмор и лесть не избавят тебя от объяснений, — женщина обвела рукой гостиную. — Так что же случилось?
— Ты снова пытаешься препарировать мой мозг?
Лив фыркнула. Серьезно? Препарировать его мозг?
— Что? Я выгляжу так, будто у меня есть какой-то инопланетный лучевой пистолет для разрезания мозгов? Ненавижу, когда люди используют этот термин. Я ни хрена не копаюсь в их мозгах. Просто пытаюсь понять, какого черта ты разгромил мою гостиную, и кто знает, какие еще комнаты в моем доме. Ты хоть представляешь, как трудно найти розовый диван?
— Я думал, ты называешь этот цвет — фуксией.
— Так и есть. Вернемся к основному вопросу, мистер Дэвис.
Ксан покачал головой и нахмурился.
— Мне очень жаль. Я заплачу, как только вернусь на работу и заработаю немного денег. Кажется, я накопил кучу долгов, — он запустил руку в волосы. — Звук, из соседней комнаты, разбудив меня, удивил. У меня есть… Не бери в голову, — он смотрел в пол, и женщина не могла чувствовать себя большей стервой, чем он. Она привыкла справляться с такими вещами.
Да, настоящий профессионал, Лив.
— Мы можем начать сначала? Забудь про диван. Я могу заказать еще когда-нибудь.
— Думаю, мне лучше уйти. Освободи меня от этого обещания, Лив. Я тебе не подхожу, и мне здесь небезопасно. Когда я теряю рассудок, то действительно теряю его, и я не уверен, что не причиню тебе боль, если тронусь умом.
— Ты не сделаешь этого. Ты обещал. Кроме того, я единственный человек, который может тебе помочь. Знаю, кто ты, и ты можешь спокойно поговорить со мной.
— Я в курсе, — выражение его лица из спокойного стало злым, за две и одну десятую секунды. Он пополз к ней. Лив ахнула. — Люди даже не должны знать о нашем существовании. Кто рассказал тебе о нас?
— Я просто знаю. Почему это тебя так расстраивает? — ее охватило желание убежать, но бежать от разъяренного волка — не лучший вариант. Она заставила себя не шевелиться. — Поговори со мной, Ксан.
— Что ты знаешь о волках? — прорычал он. — Ты — человек.
— Нет, я знаю.
Он не выглядел бы более потрясенным, даже если бы она дала ему пощечину. Не говоря ни слова, он схватил ее за ноги и подсунул под себя, где оседлал ее бедра.
— Что ты сказала? — мужчина отпустил ее, но не сводил с нее глаз, словно провоцируя двинуться.
— Я — койот, — пискнула она.
Он обхватил ладонями ее голову и склонился над ней, принюхиваясь от плеча к уху. Остановилась рядом с яремной веной. Его дыхание, прерывистое, затрудненное.
— Ксан? — ее пульс участился, пульсируя на шее. Пульс в крови наполнил ее уши. Нужно оставаться спокойной.
— Я не чувствую запаха животного, — слова были такими мягкими, что по ее коже побежали мурашки. Он поднял лицо, но не тело, на этот раз он посмотрел ей в глаза. — Не лги мне. Мне это не нравится.
— Вовсе нет. Никто, кроме моей сестры, этого не знает. Я перестала быть оборотнем в детстве. Даже Альфа думает, что я человек.
— Невозможно, — смущение исказило его лицо. — Не так ли? Ты можешь перестать быть тем, кем родился? Это просто проходит?
— Понятия не имею. Я надеялась, что, жизнь среди стаи, поможет вернуть способность обращаться, но я здесь уже несколько месяцев, и ничего не изменилось. Я знаю, кто я. Просто не знаю, почему я перестала ею быть.