– Вы ездили в Савелово?
– Ну да, не в любимчиках числюсь – как в Савелово, так меня гонят.
– Ночью ехали через Черный бор?
Вот когда наконец шофер поднял глаза на Потапова:
– Ехал. А что?
– Вот что, товарищ Кисляков: я – из госбезопасности.
– Понимаю. Ваши меня еще на шоссе щупали. Только…
– Подождите, товарищ Кисляков… – Потапов сел рядом с ним на подножку грузовика. – Мы ловим опаснейшего преступника, врага нашей Родины. И у нас есть предположение, что он сегодня ночью в районе Черного бора воспользовался попутной машиной.
У шофера округлились глаза:
– Да что вы, ей-богу! Я вез вашего же человека, – не очень уверенно сказал он.
– Как – нашего. Кого?
– Что он мне документ, что ли, показывал? Приказал везти – я и вез.
– Хорошо, хорошо… – торопился Потапов. – Опишите, как выглядел этот человек?
Шофер начал рассказывать. Глаз у него оказался цепкий, и с каждой его фразой перед Потаповым все яснее возникал облик Окаемова.
– На этого похож? – Потапов показал шоферу фотографию.
– Он! Точная копия!
– Куда вы его отвезли?
– На Восточный вокзал. Прямо к подъезду доставил.
– Он пошел в здание вокзала?
– Еще при мне он подозвал носильщика и дал ему деньги купить билет.
– Куда?
– Не слышал. Я уже разворачивался.
– Что у него было с собой?
– Сверток. Видать, тяжелый и для него дорогой, – ни разу из рук не выпустил.
– Спасибо, товарищ Кисляков.
Отыскать на Восточном вокзале носильщика, который покупал Окаемову билет, было не так уж трудно. И вот Потапов уже знал, что билет был куплен в купированный вагон до города Борска, и что клиент отблагодарил носильщика не щедро, и что в руках у клиента был все тот же тяжелый сверток, который клиент нес сам.
– В управление, мигом! – крикнул Потапов, садясь в машину.
Шофер, уже давно привыкший к таким приказам, глянул на площадь и, вопреки всем правилам, пересек ее по прямой. Регулировщик уже поднес ко рту свисток, но увидел номер машины и поскорее перекрыл въезд на площадь.
Без двадцати два Потапов доложил обо всем полковнику Астангову.
– Почему в Борск? Почему в Борск? – нетерпеливо, точно подгоняя собственные мысли, повторял полковник. – Так… Поезд еще в пути. В Борске он будет через час сорок минут. Сейчас же свяжитесь с Борском, сообщите его приметы, пусть тщательно проверят весь поезд. Вокзал оцепить.
– Может, мне вылететь туда самолетом? Я еще успею.
– Не надо. Я не очень верю, что он доедет до Борска.
Позвонив по селектору в Борск и на все промежуточные станции, Потапов зашел в свой кабинет и устало присел за стол.
В открытые окна влетал шум улицы. Вот пролетел звучный сигнал пионерского горна. «Пионеры едут в лагеря». Потапов ясно представил себе мчащиеся по улице грузовики с веселой детворой и на передней машине – горнист с сияющей на солнце трубой. Он и сам когда-то ехал вот так же и по этой же улице и тоже трубил в горн, и милиционер на перекрестке, смеясь, отдавал ему честь. Неужели в его жизни действительно было это беспечное время? А сейчас… Сейчас где-то неподалеку находится неизвестный ему человек, о котором он знает только одно – он враг. Враг его личный, враг всей его жизни, враг всего, что входит в святое слово «Родина». И тотчас будто дикий вихрь взметнул все пережитое им за последние сутки: перед глазами Потапова беспорядочно замелькали люди, пейзажи, белое лицо Гончарова…
Трижды тяжело нести горе одному, когда не только близким своим о горе том не расскажешь, когда даже полковнику не скажешь, что ты сейчас переживаешь. А Лена словно почуяла неладное. Полчаса назад Потапов позвонил ей, чтобы не ждала его ужинать.
– Хорошо, – ответила она спокойно и, помолчав, спросила: – У тебя неприятности?
– Никаких. Просто очень сложное дело.
– Не расстраивайся, Николай. Ты же знаешь себя. И я тебя знаю. И твои товарищи знают. Ну а неприятностей не бывает только у тех, кто ничего не делает.
– Да откуда ты взяла? Заладила – «неприятности, неприятности»! – Потапов не смог скрыть раздражения.
– Ладно, ладно! – засмеялась Лена. – Неприятностей нет. А ночевать ты придешь?
– Не знаю.
На том разговор и кончился…
Скрипнула дверь, и в кабинет вошел полковник Астангов. Он сел на диван и, будто продолжая прерванный разговор, сказал:
– …И мы, Потапов, держим сейчас очень серьезный экзамен. Может, самый серьезный за последние годы. И дело у нас идет совсем не так, как в книжках и фильмах на эту тему. Пока поединок происходит с явным преимуществом на стороне врага. И это, несмотря на то, что мы его довольно быстро нащупали. Он совершил немало тактических ошибок, но и мы в долгу перед ним не остались. Вот Гончаров… Непростительная ошибка!..
– Но, может быть, у Гончарова не было возможности связаться с другими людьми, и он вынужден был пойти за ним один?
– Я допускаю это, Потапов, хотя думаю, что произошло другое… Но мы с вами для размышления имеем простой факт – убит Гончаров, а он жив и сумел снова уйти.
Полковник Астангов встал, подошел к Потапову и положил руку на его плечо:
– Я знаю, Потапов, он был вашим другом. Я сам любил его… – Полковник резко отвернулся и прошел к столу. – Садитесь-ка. Давайте еще раз просмотрим ход операции. – Положив перед собой лист бумаги, полковник взял карандаш. – Что у нас появилось нового? Мы нашли остатки его базы. Это заслуга Гончарова. Рацию он, конечно, забрал… – Полковник взял телефонную трубку и назвал номер: – Веселов? Астангов говорит. Предупредите контрольный радиопункт – сейчас в эфире должен появиться новый позывной. Понимаете? Наблюдение вести круглые сутки. Докладывать мне немедленно… Дальше, Потапов. Мы имеем наконец несколько клочков бумаги с записью его шифра. – Полковник стукнул ладонью по подлокотнику кресла: – Видите, какой он хитрый тип? Идя на столкновение с Гончаровым, он предусмотрел буквально все, успел даже уничтожить шифр. Если наши шифровальщики по этим клочкам прочтут хоть что-нибудь, им надо при жизни памятник поставить! Да… А в Борск я не верю! Не верю, и всё. Он же чувствует нас за своей спиной? Чувствует, сволочь! И понимает, что ему надо торопиться. А для этого ему нельзя уезжать от объекта так далеко. Нельзя! Вот же где логика его поведения… На всякий случай сделаем. Потапов, следующее: за сегодняшний вечер и ночь проверим в городе все вокзалы, гостиницы, бульвары, рестораны, пивнушки – словом, все места, где он может приютиться на ночь или хотя бы на часть ночи, чтобы не болтаться по улицам. Он, мерзавец, не спит, и мы с вами спать тоже не имеем права!
6
Окаемов сошел с поезда на глухом полустанке, который он помнил по своей довоенной работе – ездил сюда когда-то за строительным материалом.
Все службы полустанка помещались в снятом с колес товарном вагоне. Вдоль пути высились черные штабеля приготовленного к погрузке торфа. Сразу за полустанком начиналось торфяное болото, заросшее густым ольшаником. Окаемов знал, что километрах в трех болото перерезает шоссейная дорога. Именно тут он и решил соорудить свою новую оперативную базу.
Зайдя в чащу кустов, Окаемов присел на сухую мшистую купинку. Усталость мгновенно сковала его, страшно хотелось спать. Он торопливо сжевал плитку шоколада, содержащего сильное тоническое средство, и через несколько минут почувствовал нарастающее возбуждение: в голове зашумело, как после водки. Окаемов встал и пошел через кусты, выискивая место для базы.
…Примерно через час из кустов на шоссейную дорогу вышел рослый мужчина в темно-синем костюме и брюках навыпуск. На руке он нес поношенный плащ-дождевик. Он осмотрелся и степенно направился по дороге к столбу с табличкой, где в ожидании автобуса стояли несколько человек.