Итак, повторяю: стихотворение написано для детей, хотя, как и вся большая детская литература, оно, смею надеяться, будет небезынтересно и взрослым.
Кро поворачивается к столу, берет свое пиво, но в ужасе спохватывается и торопливо опускает стакан. Взволнованным шепотом обращается к Рембо.
Кро. Что ты мне подлил?
Рембо. Серную кислоту.
Кро. Что?!
Экар (в унисон с ним). Стихотворение называется «Зеленый абсент». (Откашливается.) «Зеленый абсент».
(Кро, пораженный до глубины души, не сводит глаз с Рембо, но тот устремляет взгляд на Экара и, ерничая, аплодирует.)
Зеленый абсент — смертоносное зелье…
(У Рембо отрыжка.)
Отрава, текущая в жилах пьянчуги.
Туманит рассудок, склоняет к безделью…
Рембо (отчетливо). Вранье.
Некоторое смятение. Экар мужественно продолжает.
Экар. «Несчастна семья, что рыдает в лачуге…» Рембо. Бред.
Экар. «Любитель абсента, в разладе с собою…» Рембо. Бред.
Экар (надтреснутым голосом). «Любитель абсента, в разладе с собою…»
Рембо. Полный бред!
Экар. «Обрушил на близких несчетные беды…» Рембо. Я балдею.
Экар. «Жене и ребенку — лишь брань и побои…»
Рембо. «…А пусть не мешают ему, дармоеды!»
Переполох. Возмущение, хохот, выкрики.
Каржа вскакивает со стула.
Каржа. Вон отсюда, ты!
Рембо. Я?
Каржа. Ты, ты, мелкий ублюдок. Пошел вон, или я тебя вышвырну. Кем ты себя возомнил?
Рембо. Надеюсь, мне будет дозволено — правда ведь? — возвысить свой голос против истребления французской поэзии.
Каржа. Не надейся. Извинись — и пошел вон.
Бросается к Рембо, который хватает принадлежащую Верлену трость с вкладной шпагой.
Верлен. Осторожней.
Рембо (обращаясь к Каржа, побелевшему от гнева). Не подходи.
Каржа. Тоже мне напугал…
(Рембо вытаскивает шпагу).
(стушевавшись) и не такие пугали.
Тупик. Они злобно сверлят друг друга глазами. Потом Каржа делает резкое движение — и Рембо наносит удар. Каржа в ужасе застывает, вскрикивает, сжимает запястье. Из раны течет кровь. Всеобщее смятение.
Верлен. Говорю же тебе: осторожней!
Рембо (разворачивается к Экару; с ревом). А теперь твой черед.
(Бросается на Экара, который вначале обмирает от ужаса, но, опомнившись, срывается с места.)
Графоман паршивый!
(Гоняется за Экаром по всему ресторану.)
Чернильный засранец!
(Делает яростный выпад, Экар успевает отгородиться столиком. Кто-то пытается разоружить Рембо, но он бешено размахивает шпагой, грозя зарубить каждого, кто подойдет слишком близко.)
При Франциске Первом по стране бродили мудрые и добрые великаны. Их главное… предназначение заключалось в том, чтобы уничтожать педантов, глупцов и бездарей… (Вскакивает на стол.) Для этого… для этого… великаны просто ссали на них с высоты своего роста — и тогда… и тогда…
С этими словами он лишается чувств и как подкошенный валится на пол. Верлен и Кро подхватывают его и торопливо выволакивают из ресторана.
Занавес.
Кафе «Дохлая крыса»; 29 июня 1872 года.
В кафе немноголюдно. Верлени Рембо, сидя за столиком, потягивают абсент. На протяжении всей картины Рембо ведет себя заторможенно и отстраненно, как будто ночь напролет курил гашиш или пьянствовал. Время от времени он стряхивает с себя дурман, но лишь для того, чтобы тут же погрузиться в мечтательные грезы, — так происходит, например, всякий раз, когда в беседу вступает Верлен.
Рембо. Заполучив это кольцо — волшебное кольцо, как ты понимаешь, — он первым делом наколдовал себе прекрасную женщину, самую красивую, какую только мог вообразить. И они вдвоем стали жить в безмятежном счастье на голубом южном острове. В один прекрасный день он поведал ей, что с помощью этого кольца может исполнить любое ее желание, и она пожелала, чтобы для нее был построен город. Тут же из морских глубин вырос большой город, с высокими храмами и гулкими дворами, но совершенно безлюдный. Радость ее была так велика, что он позволил ей загадать еще одно желание, и она попросила корабль. Он тотчас же наколдовал ей великолепный галеон, которому не нужны были матросы, чтобы разворачивать шелковые паруса или держать золоченое кормило. Радость ее была столь безмерна, что он позволил ей загадать третье желание. «Так и быть, — сказал он. — Я исполню еще одно твое желание».