Да, он был ей нужен, так почему же она так упорно отказывала ему, он не знал.
Достав бумажник, он вытащил из него упаковку презерватива, разорвал ее и натянул латекс на член.
Затем он потянулся к ней, перевернул ее на живот и поставил коленями на диван, прижимая ее к подушкам.
Потребность в ней была подобна биению его пульса, ровному и безжалостному, неумолимому притяжению, но он не хотел ни ее молчания, ни ее неподвижности. Он хотел услышать ее мягкий, хрипловатый голос, говорящий, что он ей нужен. Чтобы она сказала ему, что только он может заставить ее чувствовать себя так, что она жаждет только его.
Он отдаст ей все. Все это и даже больше. Заставит ее забыть о тяжелой, болезненной штуке, называемой любовью, которую он не собирался дарить ей - никому. Заставить ее отчаянно желать удовольствия, которое он мог бы дать вместо любви.
Она лежала неподвижно, склонившись над диванными подушками, ее руки лежали на кремовой ткани, черные волосы, густые и блестящие, рассыпались по плечам. Такая красивая, что все внутри него напряглось.
Он опустился на колени позади нее, обнял и притянул к себе так, что ее спина оказалась прижатой к его торсу. Она была такой мягкой, такой горячей и в то же время такой хрупкой. Господи, он хотел съесть ее живьем.
Согнув бедра, он прижался своим ноющим членом к ее мягкой попке, наслаждаясь теплом ее киски.
- Поговори со мной, красотка, - он уткнулся носом в ее шею, давая ей почувствовать его зубы на ее коже, покусывая ее, пробуя на вкус ее кожу, жаждущий чего-то, для чего у него не было слов. - Скажи, как сильно ты меня хочешь.
- Я хочу тебя, - на этот раз она сдалась без колебаний. - Я хочу тебя, Вэн. Так сильно.
Эти слова должны были успокоить горячее, собственническое чувство внутри него, должны были заставить его чувствовать себя лучше, и все же по какой-то причине все было не так. Они только заставляли его чувствовать себя еще более разгоряченным, еще более по-собственнически.
Он скользнул руками, обхватив ее красивые сиськи, дразня соски большими пальцами, заставив ее напрячься.
- Скажи, что я нужен тебе, - он прижался губами к ее шее и слегка прикусил. - Скажи мне, что для тебя нет никого, кроме меня.
Она выгнулась навстречу ему, приподняв грудь в его ладонях.
- Ты нужен мне, - хрипло сказала она. - О Боже... Вэн. Нет никого, кроме тебя.
Опять же, этого должно было быть достаточно. Но это было не так.
Собственническое чувство усилилось, пронизанное каким-то отчаянием, голодом, который заставил его положить руку ей на затылок, прижав ее голову к диванным подушкам, удерживая ее так, чтобы она не смогла протестовать и не смогла убежать. Чтобы она знала, насколько полностью находится в его власти.
Но она не сопротивлялась. Она просто повернула голову в сторону, так что ее щека уперлась в кремовую ткань, принимая его. Ее черные волосы рассыпались по спине, кожа была еще бледнее, чем обивка дивана, спина с изящными изгибами.
У него возникло внезапное, сильное чувство, что она должна бороться с ним, как обычно, что она должна отталкивать его, делать что-то, а не просто сдаваться. Не делать все, что ей говорят.
Его сердцебиение начало учащаться, запах ее кожи и волос затуманили его разум, ощущение ее под пальцами жгло, как огонь.
Он погладил ее по спине, ощущая маленькие хрупкие косточки и атлас кожи, наблюдая, как она вздрагивает от его прикосновения.
Он хотел, чтобы она стояла перед ним на коленях, обнаженная, и говорила именно то, что он хотел услышать. Так почему же этого было недостаточно?
Собственническое рычание зародилось глубоко внутри.
- Ты выйдешь за меня замуж? - он не мог произнести это как что-то менее похожее на требование, хотя его прикосновение к ее спине оставалось легким.
Ее густые и мягкие ресницы были опущены.
- Да, - это был всего лишь шепот. - Я выйду.
Опять же, это должно было заставить его чувствовать себя торжествующим и удовлетворенным. Контролирующим все им. Находящимся у руля. И все же ему казалось, что что-то выскальзывает у него из пальцев. Что-то очень, очень важное.
- Хлоя, - хрипло произнес он, сам не зная почему. - Хлоя..., - он обнял ее, мягкий изгиб ее попки прижался к твердому основанию его члена, как будто притягивая ее ближе, он мог преодолеть странное чувство расстояния, которое увеличивалось между ними.
Она была такой теплой, густые ресницы на ее щеках трепетали, и она задохнулась, когда его пальцы скользнули вниз по ее животу, обхватив ее киску ладонью.