Его отец всегда относился к Вэну как к воину, как к солдату. Обращался с ним так, как он и ожидал. Жестко и безэмоционально. Но Хлоя никогда этого не делала. Она всегда относилась к Вэну как к человеку. Человеку, с которым она любила быть. Он не мог этого забыть. Он не мог просто притвориться, что этих воспоминаний не существует, что она незнакомка, которую он не знает. А он относился к ней как к незнакомке с того момента, как она приехала сюда.
Конечно, она больше не была тем ребенком, но она все еще была его приемной сестрой, и он все еще заботился о ней.
В ответ на желание, которого он не понимал, так как он не привык утешать, Вэн протянул руку и нежно взял ее за плечи. А затем притянул ее к себе.
Она напряглась, и была секунда, когда он подумал, что она собирается отстраниться. Но она этого не сделала, хотя и не расслабилась.
Он держал ее нежно, потому что она была очень маленькой, и ее голова была на одном уровне с его сердцем.
- Прости меня, - он старался говорить мягко. - Я знаю, что это тяжело для тебя.
Хлоя ничего не сказала.
Он посмотрел вниз. Она прижалась щекой к его груди, опустив ресницы, так что он не мог прочитать ее выражение. Черные волосы лежали на его предплечьях, блестящи от света, и чувствовалась такой хрупкой в его руках. И все же теплой. Очень, очень теплой.
Вэн моргнул, внезапно почувствовав ее запах, сухое сено и солнечный свет, и по какой-то причине это стало тем толчок, который сбил его с толку. Напоминая ему о широких открытых пастбищах и парящих горах дома, о том времени, когда жизнь была намного проще, намного легче. Краткий миг рая между песчаными улицами, на которых он вырос, будучи ребенком двух наркоманов, и суровой реальностью войны, где он стал мужчиной.
В этот момент она подняла голову и посмотрела вверх, и, когда ее темные глаза встретились с его, это было не столько похоже на легкий толчок, сколько на удар проклятого поезда. И часть его тела, этот предатель-мудак, мгновенно затвердела.
Вот черт. Нельзя отрицать это чувство, не притвориться, что его там не было или что это было что-то еще. Он знал. И это было неправильно, неправильно, неправильно.
Хлоя была его приемной сестрой. Его младшая приемная сестра. Должно быть, он сошел с ума. Либо так, либо ему просто нужно потрахаться. Да, должно быть так и есть. Должно было быть так.
С внезапностью, которая застала их обоих врасплох, Вэн отпустил Хлою, отступил назад и отвернулся от нее, засунув руки в карманы джинсов. Пора выбираться отсюда. Они могли бы продолжить эту дискуссию утром. Было уже поздно, и ему явно нужно было немного отдохнуть.
- Твоя спальня на втором этаже, - коротко бросил он через плечо, направляясь к двери. - Об остальном поговорим завтра утром.
- Но, - она казалась почти неуверенной, - что мне нужно делать? Как долго я должна быть здесь?
Он подошел к двери и открыл ее.
- Как я уже сказал, мы обсудим это позже.
- Салливан, ты не можешь просто…
- Меня зовут Вэн, - прорычал он и вышел из комнаты прежде, чем она смогла сказать еще хоть слово.
Глава Четвертая
Хлоя открыла глаза и уставилась в потолок. Затем она озадаченно нахмурилась, потому что потолок был белым и плоским, а не темными, с балками, как в ее собственной спальне в Вайоминге.
Да, потому что ты больше не в Вайоминге, помнишь?
О Боже, это правда. Она не была там. Она была в Нью-Йорке, в доме своего отца. И она чувствовала себя дерьмово, потому что спала всего пару часов.
Она привыкла к мертвой тишине ночи ранчо. Нью-Йорк был совершенно другим. Даже с отличной звукоизоляцией она все еще могла слышать шум города снаружи. Очевидно, Нью-Йорк действительно был городом, который никогда не спал, и она была чертовски уверена, что тоже не спала, из-за сирен, автомобильных гудков, шума двигателей грузовиков и целым рядом других звуков, к которым она не привыкла.
Издав тихий стон, она перевернулась, готовая снова свернуться калачиком под одеялом, затем мельком взглянула на часы на тумбочке.
Черт возьми, было восемь утра.
Она никогда не спала так долго. Обычно она просыпалась в шесть, как по часам.
Вздохнув, она откинула одеяло и села на край кровати, ища свою одежду. На автомате она начала перебирать в голове задачи на день, но поняла, что на самом деле у нее не было никаких задач на день.
Потому что она была в Нью-Йорке.
Потому что вчера вечером она согласилась сделать то, что сказал Салливан, Вэн, позволить ему защитить ее от Чезаре Де Сантиса в обмен на ранчо.