Это знакомое успокоение растеклось в ней и сейчас, пока она сидела на стуле, потягивая кофе, наблюдая за готовкой Вэна. Это было соблазнительное, коварное чувство, которому она не должна была поддаваться. Потому что надежда на чью-то поддержку всегда заканчивалось для нее только разочарованием, и она, как никто другой, должна это помнить.
Она попыталась проигнорировать это ощущение, сосредоточившись на том, какие вопросы у нее могут возникнуть о завещании и угрозе Де Сантиса.
- Почему я? - спросила она через мгновение. - Почему я, а не ты, или Вульф, или Лукас?
Вэн не сразу ответил, достав тарелку и положив на нее идеальный омлет, прежде чем подтолкнуть его к ней, вместе с ножом и вилкой. Затем он обошел стойку и вытащил табуретку рядом с ней, сел и потянулся к кофейнику, чтобы налить в свою чашку.
- Для начала, ты легкая мишень, - сказал он, глубокий тембр его голоса эхом отозвался в ней, заставляя чувствовать себя странно беспокойной.
- Самое легкодоступное и самое слабое звено.
Она была самым слабым звеном. Отлично.
- Я сама могу о себе позаботиться, - раздраженно пробормотала она.
- Я не говорил, что ты не можешь. Я сказал, что, скорее всего, поэтому де Сантис хочет тебя, а не Лукаса, Вульфа или меня. Мы – морские котики. Нас не так-то просто уничтожить.
Взяв вилку, Хлоя уставилась на омлет перед собой. Пахло восхитительно и она не сомневалась, что тоже будет и на вкус. Но она вдруг перестала хотеть есть.
- Зачем я ему понадобилась?
- Де Сантису? Потребовать какой-нибудь выкуп, наверное.
Он звучал спокойно, как будто это было само собой разумеющимся.
И, черт возьми, так и было. Ее отец много лет беспокоился об этой проблеме.
Она начала ковыряться в омлете.
- Но почему сейчас? Почему после смерти отца?
- Я подозреваю, что у папы и Де Сантиса было какое-то затишье и теперь, когда папа мертв, все кончено, - длинные пальцы Вэна сжали кофейную кружку, и это, как ни странно, ее отвлекало. - Папино письмо, к сожалению, было не очень подробным.
Ах да, эти письма. Которые получил каждый из ее приемных братьев, но не она.
Она снова ткнула вилкой в омлет, чувствуя странное стеснение в груди. Оно не было похожим на то, которое она чувствовала, когда смотрела на Вэна. Нет, это было другое. Боль. Например, когда она узнала о завещании, о том, что ее отец полностью исключил ее из него. Как будто ничего из того, что она сделала на ранчо, не имело значения.
Как будто она не имела значения, верно?
- Что значит, не очень подробным? - спросила она, не обращая внимания на голос в голове. - Что там было написано?
Вэн долго молчал, глядя в свою кружку, какое-то напряжение было в его позе, увеличиваясь в размерах и заполняя все вокруг.
Тугой ком внутри нее свернулся в узел необъяснимого страха.
Она уронила вилку, позволив ей стукнуться о тарелку, и ее сердцебиение внезапно ускорилось.
- Что было в том письме?
Он сидел неподвижно, не говоря ни слова, глядя на жидкость в кружке.
- Что-то не так, - страх сжал ее еще сильнее, вытеснив весь воздух из груди. - Что в нем было, Вэн?
Он поднял и повернул голову, и в его пронзительных зелено-золотых глазах промелькнуло сочувствие.
- Хлоя…
- Скажи мне.
Ее пальцы сжались в ладонях, а ногти впились в кожу.
Он собирался сказать ей что-то ужасное, она была уверена. Что-то, что она не хотела слышать.
- Папа не хотел, чтобы ты знала, - тихо сказал Вэн. - Он не хотел, чтобы я тебе рассказал это.
- Рассказал мне что? - она попыталась вдохнуть поглубже и не смогла, сердцебиение гремело в ее ушах.
Взгляд Вэна был непоколебим.
- Ты уверена, что хочешь узнать это сейчас?
Ей даже не нужно было думать о своем ответе.
- Конечно, я хочу узнать сейчас. Скажи мне, ради всего святого.
Он поставил кружку и повернулся к ней лицом, с некоторой яростью в глазах.
- Есть причина, по которой Де Сантис зашевелился и есть причина, по которой его цель ты. Ты его дочь, Хлоя. Ты кровная дочь Чезаре Де Сантиса.
Она чуть не рассмеялась от облегчения, у нее закружилась голова.
- Не говори глупостей. Ной - мой отец. У него был роман с моей матерью, и она умерла, рожая меня.
Но Ван не рассмеялся вместе с ней. Он даже не улыбнулся. Он смотрел на нее пронзительным карим взглядом.
- Папа был бесплоден. Он не мог иметь детей. В его письме были результаты тестов, которые подтвердили это. Был также тест на отцовство, - он остановился, пристально вглядываясь в ее лицо. - Это правда, красотка. Ты ребенок Де Сантиса.
Ее мозг хотел протестовать, сказать ему, что он неправ, что ее отец солгал. Но почему-то, в глубине души, она знала, что это правда.