Он не стал возиться с оружием - дерьмо, он был чертовым оружием, - распахнул дверь и спустился по ступенькам. Остановившись, он оглядел улицу и, конечно же, увидел маленькую фигурку, быстро идущую по тротуару в сторону Центрального парка.
Вэн не бежал - нет смысла привлекать слишком много внимания, так как движение начало расти, и вокруг были люди - но он шел за ней, двигаясь быстрее, чем она, так как ее ноги были короче. Пока он шел, он проверил периметр на наличие какой-либо угрозы. К счастью для нее, все было спокойно, но все же.... О чем, черт возьми, она думала?
Он сказал ей, что она в опасности, но что она сделала в первую очередь? Она выбежала из проклятого дома.
Ладно, она в шоке. Особенно после того, что он ей только что сказал.
Гнев начал накапливаться в нем, густой и горячий. Возможно, ему вообще не стоило ничего говорить. Конечно, он должен был пойти за ней, как только она вышла из кухни и, черт возьми, дать ей собственное пространство. Потому что, откровенно говоря, меньше всего ему сейчас было нужно, чтобы она выбежала на улицу в опасной ситуации, особенно если у нее был срыв.
Ему не стоило что-либо ей говорить.
Внезапная волна ярости, на этот раз на самого себя, пронзила его, но Вэн продолжал идти по улице вслед за Хлоей, догоняя ее. Должно быть, какое-то шестое чувство насторожило ее, потому что она оглянулась. Цвет сошел с ее лица, а ее темные глаза расширились, и когда она заметила его приближение, то повернулась и побежала.
Но было уже слишком поздно. Она была у него на прицеле и от него никуда не деться.
Увеличив скорость до бега трусцой, Вэн подбирался все ближе и ближе, пока не оказался прямо за ней. Затем он протянул руку и обнял ее за талию, подтягивая к себе. Она вздохнула, опустила руки, царапая его предплечья и пытаясь вырвать из кольца его рук, извиваясь в его захвате. Но он уже не собирался отпустить.
- Не двигайся, мать твою, - Вэн прорычал ей в ухо, дернув ее спиной к себе.
Она не послушалась его, ее ногти впились в его предплечье, а спина выгнулась, пытаясь оттолкнуть его.
- Отпусти меня!
- Нет, - он потянул ее сильнее, позволяя ей почувствовать его силу, чтобы она знала, что бороться бессмысленно. - Я знаю, это был шок, но ты должна оставаться в этом гребаном доме. Тебе небезопасно выходить на улицу.
- Мне все равно! - она снова начала сильно извиваться. - Просто оставь меня в покое!
О Господи. То, что все шло не так, было преуменьшением. Несколько человек, проходящих мимо них, смотрели на него с подозрением, и он знал, что если он не прекратит это прямо сейчас, то получит вызов 911 и довольно скоро.
- Хлоя, - приказал он жестко, чтобы прорваться сквозь ее очевидное шоковое состояние, затем он обнял ее обеими руками и крепко держал, чтобы она не двигалась. - Молчи.
- Пошел ты, придурок, - на этот раз ее голос звучал тихо, и он почувствовал, как дрожит мягкое, теплое тело в его руках.
Иисус. Она действительно была расстроена. Его гнев иссяк, сочувствие, которое он так старался игнорировать, заняло его место.
Он наклонил голову и смягчил тон.
- Все в порядке, красавица. Мы поговорим об этом позже, но сейчас мне нужно, чтобы ты вернулась в дом.
Она замерла в его объятиях, переставая сопротивляться. И он тут же ощутил ее жар. Яблочный запах ее волос и под ним легкий мускусный запах, в котором было что-то очень примитивное и очень мужское, внезапно насторожившее его. Так же, как прошлой ночью, когда он обнял ее.
Что было очень, очень неправильно.
- Я не хочу оставаться в доме, - прошептала она. - Я не могу там дышать…
Он должен был отпустить ее, он действительно должен был. Но он не мог, когда она казалась такой потерянной. Не тогда, когда он только что разделил ее жизнь на до и после.
С усилием он заставил себя сосредоточиться на том, что она говорила, а не на ощущении ее тела в своих руках. Но это было трудно, потому что прошло много времени с тех пор, как он чувствовал такую мягкость и тепло. Его последней миссией была многомесячная операция по торговле людьми в Восточной Европе, и там было очень мало тепла или мягкости. Не то чтобы он нуждался в этом, но были времена, когда он жаждал... чего-то. Иногда женщина ослабляла жажду, а иногда она только усугубляла ее.
А иногда было лучше притвориться, что он ничего не чувствует.
Да, и он не собирался думать об этом дерьме, не сейчас.
- Извини, Хлоя, но тебе нужно домой, - он ослабил свою хватку, чтобы она не прижималась к нему слишком сильно. - Мы поговорим, когда ты будешь в безопасности.
В какой-то момент он почувствовал, как напряглись ее мышцы и подумал, что она может снова бежать. Но затем, застигнув его врасплох, она повернулась и прижалась головой к его груди, а из ее горла вырвалось громкое рыдание.