Вульф снова сжал челюсти, играя желваками, в то время как красивые черты лица Лукаса были абсолютно невозмутимыми. Оба молчали, что было хорошо. Это означало, что они поняли, о чем говорил Вэн.
- Итак, - продолжил он, - вот, что мы собираемся сделать. Нет, нам это не нравится, но мы гребаные морские котики, так что мы сделаем шаг вперед. Мы сделаем то, о чем нас попросил папа, и сделаем это с максимальными усилиями. Понятно?
Тишина.
Вэн коротко кивнул, полез в карман пиджака и достал три конверта, которые прилагались к завещанию.
Самое время посмотреть, какие еще бомбы приготовил для них отец.
Он положил их на стол, чтобы остальные могли видеть их имена, написанные сверху.
- Что за хрень? – зарычал Вульф.
- Они были с завещанием, - объяснил Вэн, поднимая конверт, адресованный ему. - Я не знаю, что внутри. Я еще не смотрел свой. Я подумал, что мы должны сделать это вместе, - и часть его все еще не хотела открывать его, если быть честным с самим собой.
Господи, если бы это была граната, он был бы уверен, что в этих конвертах достаточно пластиковой взрывчатки, чтобы сравнять город с землей.
Секунду никто из них ничего не говорил, все смотрели на конверты, как на самодельные взрывные устройства, готовые взорваться при малейшем прикосновении.
- К черту это, - пробормотал Вульф, хватая и разрывая адресованный ему конверт, разворачивая бумагу внутри. Затем он стал абсолютно белым.
Вэн нахмурился, чувствуя, как его начинает охватывать беспокойство.
- Что случилось?
Его брат поднял глаза, взглянув сначала на Лукаса, потом на него, его глаза блестели сапфировыми и изумрудными пятнами. И вдруг он встал, с такой силой, оттолкнув стул назад, что тот ударился о стену позади него, выражение его лица было одновременно и диким, и подавленным.
- Вульф? - беспокойство Вэна усилилось. – В чем, на хрен, проблема?
Но Вульф не ответил. Вместо этого он молча повернулся и вышел из бара.
Вэн приподнялся, чтобы пойти за ним, но Лукас остановил его.
- Оставь его.
Ругаясь себе под нос, но понимая, что брат прав, Вэн снова сел на свое место. Вульфу всегда требовалось время, чтобы остыть, когда он злился, хотя Вэн не думал, что Вульф был зол. Скорее... шокирован или даже опустошен.
- Ты хоть представляешь, что там было? - спросил он, глядя на Лукаса.
Брат пожал плечами.
- Нет. Но это не значит, что я хочу открывать свой гребаный конверт.
Ни хрена.
Вэн подтолкнул конверт, адресованный Лукасу, в сторону брата.
- Ты первый.
Лукас посмотрел на него.
- А кто говорил, что мы морские котики? Ах да, это был ты.
О, Господи.
- Тогда, блядь, я его открою, - прорычал Вэн, потянувшись к своему конверту.
Но Лукас уже поднял свой и разорвал, вытащил листок бумаги и посмотрел сверху вниз. Выражение его лица не изменилось. Мгновение спустя он сложил бумагу в маленький квадрат, а затем, небольшими, точными движениями, спокойно разорвал его на маленькие кусочки.
Блядь.
Вэн уставился на него.
- Хорошие новости?
Глаза Лукаса стали очень серыми, голубой цвет исчез из них и они стали словно лед.
- Можешь считать меня директором. И, если письмо Вульфа было похожим на мое, ты также можешь и на него рассчитывать.
Беспокойство, уже бушевавшее в кишках Вэна, становилось все глубже и шире.
- Ты расскажешь мне, что написал папа?
- Открой свой конверт и потом задай мне этот вопрос еще раз.
- Хорошо.
Лукас ничего не сказал, просто смотрел на него. Вокруг его брата возникло напряжение, которого раньше не было. Как будто стоит нажать, и он рассыплется.
Вэн стиснул зубы и долго смотрел на письмо в своих руках. Наконец, он разорвал его.
Салливан, я никому не доверяю эту информацию, кроме тебя. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, кое-что, о чем ты не должен никому рассказывать. Это насчет Хлои…
Глава Вторая
Хлоя Тейт выглянула из окна самолета, пока он медленно снижал скорость, но, так как было темно и шел дождь, все, что она могла разглядеть, это размытые огни ангара, к которому они приближались.
Она также мало что видела, когда они приземлялись, что слегка разочаровало ее. Она надеялась хотя бы мельком увидеть знаменитый горизонт Манхэттена, но там было слишком много низких облаков, так что она не видела абсолютно ничего.