- Это чушь собачья, - сказал он в конце концов, отрываясь от письма и сверкая своими необычными глазами. - Это просто херня.
Не неожиданный ответ от брата, надо сказать.
Вэн пожал плечом.
- Так и есть.
- Нет, к черту все это, - Вульф швырнул письмо на стол. - Я имею в виду, это вообще законно?
- Конечно. Джеффри Тейлор дал его мне.
- Кто такой Джеффри Тейлор, черт возьми?
- Папин адвокат, - Вэн из последних сил цеплялся за свой контроль. - Старая нью-йоркская фирма, лучшая из лучших. Джеффри составил завещание лично, так что оно настолько же водонепроницаемо, как и мы.
Конечно, Вэн мог бы проверить его в другой фирме, он обдумывал и этот вариант по пути в Нью-Йорк, но затем отказался от этой идеи. Ной был очень разборчив в своих юридических сделках и, поскольку Тейлор и партнеры занимались его бизнесом с тех пор, как он начал работать в нефтяной промышленности, Вэн был уверен, что все это будет абсолютно законно.
- Мне все равно, насколько оно водонепроницаемо, - Вульф откинулся на спинку стула и скрестил руки на своей массивной мускулистой груди, нахмурив темные брови. - Я не буду сидеть ни в каком совете директоров, мать твою.
Вэн знал, что чувствовал Вульф. Он тоже не хотел быть членом совета директоров. Он не хотел быть наследником своего старика. Чего он хотел, так это возглавить свою команду в защите своей страны, защищать гражданские лица, оказавшихся на линии огня, что-то в тысячу раз более важно, чем мелкие проблемы проклятой нефтяной промышленности.
Однако воля была ясна. Ной хотел, чтобы трое его сыновей были в Совете и присматривали за наследием Тейта, и Вэн понимал, что не может отмахнуться от этого, как бы это ни мешало его собственным интересам. Это было их целью. Вся причина, по которой Ной усыновил их в первую очередь, и они были ему обязаны. Он воспитал их всех, чтобы поставить семью на первое место, и независимо от того, насколько отдаленными и напряженными стали отношения Вэна с Ноем, Вэн всегда был примером, которому следовали другие. Он всегда был лидером. Теперь он не мог уклониться от этой ответственности, независимо от своего личного мнения.
- Да, но я тоже не хочу быть членом совета директоров, мать твою, - сказал он, высказывая свои мысли. - Но нравится тебе это или нет, такова ситуация. Мы Тейты и мы держимся вместе.
Челюсть Вульфа сжалась, выражая свое несогласие. Он взглянул на Лукаса.
- А что насчет тебя? Ты не против этого дерьма?
Лукас наклонился вперед, упершись локтями в стол.
- Нет, - сказал он медленно, его тревожный, напряженный взгляд сосредоточился на Вэне. - Нет, меня это не устраивает.
Итак, они хотели поучаствовать в конкурсе на самую длинную струю? Отлично. Он тоже будет играть. У него это всегда получалось лучше, чем у этих двух членососов.
Он пристально посмотрел на Лукаса.
- Простите, - пробормотал он, прежде чем переключиться на Вульфа, - я думал, что вы, ребята, морские котики. А теперь думаю, что нет.
- Ты, придурок…, - взорвался Вульф.
Но Вэн не дал ему закончить.
- Наш отец умер. Человек, который забрал нас из того дерьмового дома и дал нам жизни, которые мы имеем сейчас. Человек, который дал нам все, - он говорил тихо, но достаточно резко, чтобы показать остальным, что он настроен серьезно. - И теперь он о чем-то просит нас, а вы ноете из-за этого?
Вульф снова сжал челюсти, играя желваками, в то время как красивые черты лица Лукаса были абсолютно невозмутимыми. Оба молчали, что было хорошо. Это означало, что они поняли, о чем говорил Вэн.
- Итак, - продолжил он, - вот, что мы собираемся сделать. Нет, нам это не нравится, но мы гребаные морские котики, так что мы сделаем шаг вперед. Мы сделаем то, о чем нас попросил папа, и сделаем это с максимальными усилиями. Понятно?
Тишина.
Вэн коротко кивнул, полез в карман пиджака и достал три конверта, которые прилагались к завещанию.
Самое время посмотреть, какие еще бомбы приготовил для них отец.
Он положил их на стол, чтобы остальные могли видеть их имена, написанные сверху.
- Что за хрень? – зарычал Вульф.
- Они были с завещанием, - объяснил Вэн, поднимая конверт, адресованный ему. - Я не знаю, что внутри. Я еще не смотрел свой. Я подумал, что мы должны сделать это вместе, - и часть его все еще не хотела открывать его, если быть честным с самим собой.
Господи, если бы это была граната, он был бы уверен, что в этих конвертах достаточно пластиковой взрывчатки, чтобы сравнять город с землей.
Секунду никто из них ничего не говорил, все смотрели на конверты, как на самодельные взрывные устройства, готовые взорваться при малейшем прикосновении.
- К черту это, - пробормотал Вульф, хватая и разрывая адресованный ему конверт, разворачивая бумагу внутри. Затем он стал абсолютно белым.
Вэн нахмурился, чувствуя, как его начинает охватывать беспокойство.
- Что случилось?
Его брат поднял глаза, взглянув сначала на Лукаса, потом на него, его глаза блестели сапфировыми и изумрудными пятнами. И вдруг он встал, с такой силой, оттолкнув стул назад, что тот ударился о стену позади него, выражение его лица было одновременно и диким, и подавленным.
- Вульф? - беспокойство Вэна усилилось. – В чем, на хрен, проблема?
Но Вульф не ответил. Вместо этого он молча повернулся и вышел из бара.
Вэн приподнялся, чтобы пойти за ним, но Лукас остановил его.
- Оставь его.
Ругаясь себе под нос, но понимая, что брат прав, Вэн снова сел на свое место. Вульфу всегда требовалось время, чтобы остыть, когда он злился, хотя Вэн не думал, что Вульф был зол. Скорее... шокирован или даже опустошен.
- Ты хоть представляешь, что там было? - спросил он, глядя на Лукаса.
Брат пожал плечами.
- Нет. Но это не значит, что я хочу открывать свой гребаный конверт.
Ни хрена.
Вэн подтолкнул конверт, адресованный Лукасу, в сторону брата.
- Ты первый.
Лукас посмотрел на него.
- А кто говорил, что мы морские котики? Ах да, это был ты.
О, Господи.
- Тогда, блядь, я его открою, - прорычал Вэн, потянувшись к своему конверту.
Но Лукас уже поднял свой и разорвал, вытащил листок бумаги и посмотрел сверху вниз. Выражение его лица не изменилось. Мгновение спустя он сложил бумагу в маленький квадрат, а затем, небольшими, точными движениями, спокойно разорвал его на маленькие кусочки.
Блядь.
Вэн уставился на него.
- Хорошие новости?
Глаза Лукаса стали очень серыми, голубой цвет исчез из них и они стали словно лед.
- Можешь считать меня директором. И, если письмо Вульфа было похожим на мое, ты также можешь и на него рассчитывать.
Беспокойство, уже бушевавшее в кишках Вэна, становилось все глубже и шире.
- Ты расскажешь мне, что написал папа?
- Открой свой конверт и потом задай мне этот вопрос еще раз.
- Хорошо.
Лукас ничего не сказал, просто смотрел на него. Вокруг его брата возникло напряжение, которого раньше не было. Как будто стоит нажать, и он рассыплется.
Вэн стиснул зубы и долго смотрел на письмо в своих руках. Наконец, он разорвал его.
Салливан, я никому не доверяю эту информацию, кроме тебя. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, кое-что, о чем ты не должен никому рассказывать. Это насчет Хлои…