Но, черт возьми, это была одна из самых трудных вещей, которые ему когда-либо приходилось делать.
Она была так чертовски красива. Так чертовски отзывчива. Она была на вкус как рай, и то, как она прижималась к нему, как она произносила его имя хриплым от отчаяния голосом, было самым эротичным, что он когда-либо слышал в своей жизни.
Она была самой совершенной женщиной, которую он когда-либо имел в своей постели, и ему потребовалась каждая унция его воли, чтобы не вдавить ее в матрас и в забытье не вбиваться в нее.
Вместо этого он двигался с большой осторожностью, прижимая ее маленькое, обнаженное, шелковистое тело к своей груди. Она дрожала и задыхалась, когда он входил и выходил из нее, шепча что, типа «я не могу», «это слишком много» и «я не думаю, что могу это сделать».
Но он проигнорировал все это, обняв ее, поглаживая по спине, чтобы успокоить. Потому что, конечно, она могла это сделать. Она прижималась к нему, как будто никогда не хотела отпускать, и ее киска делала то же самое с его членом, сжимая его, как будто желая удержать его глубоко внутри.
Хорошо, что она была в таком отчаянии. Что она нуждалась в нем. Чтобы завоевать ее доверие.
Да, и что случилось в последний раз, когда женщина это сделала?
Господи, вряд ли он когда-нибудь забудет. Но одна ночь не повредит. Только на одну ночь он мог притвориться, что он хорош для кого-то, вместо того, чтобы быть их смертным приговором.
Он переменил позу, откинулся на кровать и посадил ее к себе на колени. Он усадил ее лицом к себе, обвив ее ноги вокруг его талии, снова опустив на свой член. Она смотрела на него остекленевшими глазами, слегка приоткрыв губы, щеки ее порозовели. Ее волосы разметались, пряди прилипли к влажному лбу, поэтому он откинул их из ее глаз. Он не торопился, нуждаясь в медленных, плавных движениях, чтобы отвлечься от безумного жара ее киски. От плотной, влажной хватки вокруг его члена.
Только после того, как она устроилась, и он взял свой собственный сердечный ритм под контроль, он снова приподнял ее, держа руки на бедрах и поднимая и опуская ее вверх-вниз, показывая ей, как ездить на нем, чтобы дать ей наибольшее удовольствие.
Когда он притянул ее к себе, потирая основание своего члена о ее клитор, ее глаза закатились, и она издала самый беспомощный, самый восхитительный стон. Поэтому он делал это снова и снова, поднимая ее, а затем опуская, наблюдая за ее лицом и чистым, открытым удовольствием, которое оно выражало.
Она не собиралась долго сдерживаться и благодарить за все гребаного Христа, потому что он был уверен, что скоро и сам сорвется, если не будет осторожен.
Он ускорился, пока она не начала трястись, явно на грани отчаяния. Затем он скользнул одной рукой между их скользкими, напряженными телами и нашел твердый бутон ее клитора, одновременно насаживая ее. Голова Хлои запрокинулась, и она издала хриплый крик, а все ее тело напряглось.
Вэн схватил ее волосы в кулак на затылке, накрыл ее рот поцелуем, не в силах устоять перед искушением попробовать ее на вкус, пока она кончала, взять ее крики в себя. Он продолжал двигаться, удерживая ее, когда она плавала на волнах удовольствия, чувствуя, как сжимается вокруг него.
Не было причин сдерживаться, поэтому он не стал, снова и снова врезаясь в нее, пока его собственная кульминация не обрушилась на него, как гребаное цунами, и не утащила его вниз.
Он рухнул на кровать, забрав ее с собой, но в последнюю минуту откатился в сторону, чтобы раздавить своим весом. Она повернулась лицом к его шее, обдавая горячим дыханием, и он обнаружил, что лежит неподвижно в тишине в течение долгой, бесконечной минуты, слушая звук ее дыхания, ожидая, пока его сердцебиение замедлится. Она прижала руки к его груди и прильнула ближе, слегка вздохнув.
- Спасибо, - наконец пробормотала она, ее голос звучал глухо. - Это было... потрясающе.
Да, так оно и было. Слишком удивительно. Но он не мог позволить себе думать об этом, потому что это было на один раз. Однажды он сказал ей это, и это было правдой. И все равно. Возможно, даже больше теперь, ведь он узнал, каково это - быть с ней.
Наступило еще одно молчание, и ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она заснула.
Вероятно, это было хорошо во многих отношениях, потому что теперь у него не было причин задерживаться в ее постели. И он определенно не хотел этого делать, потому что тогда у него может возникнуть соблазн продолжить делать с ней еще больше разных вещей. Снова услышать ее крик, или же узнать, как ее красивые красные губы обхватят его…
Да, лучше уйти сейчас. Во-первых, было слишком много причин, почему это была плохая идея, и ни одна из них не позволяла этому продолжаться и дальше.
Вэн осторожно вылез из кровати, затем, стараясь не разбудить, отошел, накрыв ее обнаженное тело одеялом, чтобы она не замерзла. Она издала мягкий, довольный звук и прижалась к одеялу, ее дыхание замедлилось, когда она снова погрузилась в глубокий сон.
Оставив ее там, он взял свою одежду, прежде чем сделать крюк в ванную, чтобы избавиться от презерватива, а затем вернулся в гостиную. Он быстро оделся, затем достал телефон и написал Лукасу, сообщив брату, что они благополучно добрались до квартиры и все в порядке.
Естественно, он ничего не упомянул о том, что произошло у него с Хлоей. Он чувствовал, что Лукас лично убьет его, если узнает, что сделал Вэн.
Его член, твердый ублюдок, был очень недоволен решением встать с кровати, но Вэн перестал думать своим членом, когда ему было восемнадцать, и поэтому проигнорировал его. Вместо этого он еще раз проверил квартиру, все входы и выходы, убедившись, что все в безопасности. Затем он подошел к тому месту, где уронил черную сумку у одного из кресел, расстегнул ее и достал черную толстовку с капюшоном. Он натянул толстовку поверх рубашки, натянул капюшон на голову, чтобы скрыть лицо, и направился к входной двери.
Недалеко от квартиры, был небольшой продуктовый магазин, который он заметил ранее, и в нем было все самое необходимое. Поэтому он купил некоторые предметы первой необходимости, держа капюшон низко опущенным, возвращаясь в квартиру через пиццерию, чтобы получить пару ломтиков пиццы на ужин.
Она все еще спала, когда он вернулся. Он поставил пиццу в духовку, чтобы разогреть ее, затем достал свой ноутбук и поставил его на маленький обеденный стол рядом с кухней. Ему нужно было выяснить, как он собирается нейтрализовать угрозу Хлои, но поскольку дело о поглощении Де Сантиса было самым неотложным, он должен был сначала справиться с этим, а также просмотреть имена людей, которые могли бы быть хорошими кандидатами на пост генерального директора «Тейт Ойл».
Он провел следующие несколько часов, разбирая свою электронную почту, изучая различные стратегии борьбы с поглощением, которые прислала ему команда управления его отца, в том числе выясняя, сколько акций «Тейт Ойл» в настоящее время контролируется Де Сантисом.
Отсутствие ясности во всей ситуации раздражало его. Если он не мог понять, как действовать против Де Сантиса, и если парень действительно был в положении власти, когда дело дошло до потенциального поглощения, тогда какой смысл назначать нового генерального директора? Конечно, если у него были проблемы с разработкой хорошей стратегии защиты, то он не доверит это никому другому.