Она импульсивно положила руку ему на бедро, наслаждаясь маленькой электрической искоркой, вспыхнувшей между ними, когда ее кожа коснулась его.
- Все будет хорошо, - сказала она, желая успокоить его. - Со мной все будет в порядке.
Он вздохнул и почти рассеянно протянул руку, переплетая их пальцы.
- Лучше, блядь, тебе действительно быть в порядке, поняла?
То, что он даже не сделал вид, что не беспокоится, заставило ее сердце странно сжаться, и ей захотелось сказать что-то большее, чем просто жалкое «я буду». Но она не знала, что еще сказать, поэтому только улыбнулась и сжала его пальцы в ответ.
Он не улыбнулся в ответ, только уставился на нее, и она не смогла прочитать выражение его лица. Затем его взгляд метнулся к зданию за окнами такси.
- Ладно, тогда пошли.
На улице было холодно, ветер хлестал ее, пронизывая куртку насквозь, в воздухе кружились снежинки.
Чёрт возьми! Вот она, стоит здесь, словно в своем снежном шаре.
Не обращая внимания на толпы людей, проталкивающихся мимо нее по тротуару, она запрокинула голову. Взглянув на небо и здание, возвышающееся над ней, она подумала о чем-то странном.
Неужели и Ной стоял здесь? Неужели и он, запрокинув голову, смотрел на это здание? Испытывал ли он то же странное головокружение, что и она? Однажды он сказал ей, что любит высокие здания, что они - знак того, что может сделать человек, если действительно захочет - создать что-то гораздо больше и долговечнее себя.
Как Ной создал наследие Тейтов.
Хлоя вытерла снежинки с глаз и посмотрела на здание. Да, в каком-то смысле это имело смысл. Наследие Тейта было эквивалентом здания Рокфеллеровского центра. Он хотел создать нечто большее и более долговечное, чем он сам.
Жаль, что это пошло в ущерб его отношениям с приемными детьми.
- Большие проекты требуют обязательств, Хлоя, - сказал он ей однажды, когда впервые попросил ее помочь в планировании масштабной новой программы разведения на ранчо. -Ты не можешь быть беспечным.
И он не был. Он поставил на первое место свое наследие, а все остальное, включая детей, было на втором месте. Но ведь это не их вина, не так ли? Это его.
- Эй, - низкий голос Вэна зазвучал у нее над ухом, и она спиной чувствовала его тепло. - Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Она обернулась. Он стоял, засунув руки в карманы пальто, его взгляд скользил по толпе, окружавшей их, его большое тело было напряжено, как будто в любую секунду он ожидал нападения. Он натянул капюшон, скрывая сильные, красивые черты лица, чтобы никто не узнал его, и она знала, - потому что видела, как он брал его перед уходом, - что у него где-то спрятан пистолет.
Жесткий. Опасный. Горячий.
- Ты все время спрашиваешь меня об этом, - она выдержала его взгляд. - Этого достаточно, чтобы девушка стала сомневаться.
Жесткий взгляд на его лице не изменился.
- Просто проверяю. Ну же. Каток в том направлении.
Она хотела рассказать ему о своем маленьком прозрении в ситуации с Ноем, что они не виноваты в том, как он их воспитал, ни один из них, но не было времени. Поэтому она только кивнула.
Он потянулся к ее руке, переплел свои пальцы с ее, как будто это было самым естественным в мире, вгоняя ее в небольшой шок. Это было интимно, в каком-то смысле значимо, и часть ее насторожилась. Но ей не хотелось отрывать свою руку от его, поэтому она не стала, наслаждаясь теплом его пальцев, обнимающих ее, позволяя ему вести ее к катку.
Она сразу решила, где встретиться с Де Сантисом, еще раз кивнув своему стеклянному снежному шару и Ною. И это было хорошее место, очень людное, с кучей людей, которые толпились вокруг, наблюдая за фигуристами.
Когда они подошли к перилам, опоясывающим каток, несколько человек расступились, освобождая им немного места.
Вэн убедился, что она ближе всех к перилам, и встал позади нее, заслонив своим массивным телом от толпы.
Она была уверена, что этот его жест был инстинктивным, и, возможно, это должно было раздражать ее, но она чувствовала обратное. Как будто о ней заботились, что еще больше взволновало ее.
Не приближайся к нему. Он не даст тебе того, чего ты хочешь.
Да, она знала это, и ей не было никакого дела, потому что она ничего не хотела от него. Или, по крайней мере, она уже получила то, чего хотела. Кроме того, он мог быть великолепным и оберегающим, мог доставить ей удовольствие, о котором она даже не мечтала, но во многом он был похож на Ноя. В нем была какая-то сдержанность, как будто ей никогда не позволят зайти далеко, и это было то, чего она определенно не хотела.
Если она когда-нибудь и влюбится в кого-то, то только в того, кто отдаст себя ей так же полно, как она отдалась бы ему. Не в того, кто время от времени даст ей несколько маленьких кусочков себя.
Она не хотела быть последней в списке приоритетов.
- Я бы с удовольствием покаталась на коньках, - она облокотилась на перила, наблюдая за женщиной, грациозно кружащейся на льду. - Жаль, что мы не можем сделать это сейчас.
- У нас всего пара минут до его появления. А это значит, что я должен уйти.
Ее охватила нервозность, но она отказывалась поддаваться ей. Вместо этого она сосредоточила внимание на фигуристке.
- Хорошо. Может, когда все это закончится.
За ее спиной воцарилось молчание.
Затем она почувствовала, как его руки легли ей на бедра, и ее решительно развернули.
Он смотрел на нее сверху вниз, и огни вокруг них отбрасывали самые очаровательные тени на его лицо, подчеркивая гордую линию носа и острые края скул. Вспышка страха в его глазах исчезла, вместо этого в них вспыхнул яростный огонь.
- Тебе, блядь, лучше оставаться в безопасности, - приказал он тихо и напряженно, как будто злился на нее. - Поняла меня?
Но она знала, что он не сердится. Он волновался. И тут до нее дошло, что, несмотря на всю его большую, жесткую, напряженную позу, прямо в этот момент, он был так же уязвим, как и она.
Нет, он не был похож на Ноя. Ни в малейшей степени.
Ее сердце подпрыгнуло в груди, и на секунду стало трудно дышать.
- Хорошо, - хрипло сказала она. - Обещаю.
Его свирепый взгляд был слишком горячим, слишком всепоглощающим, и как раз в тот момент, когда ей показалось, что она вот-вот вспыхнет, он обхватил ее лицо руками и наклонил голову, накрывая ее рот жестким, голодным поцелуем.
В нем было что-то отчаянное и собственническое, как будто он клеймил ее или напоминал о чем-то, и она поймала себя на том, что тянется к нему, чтобы запустить руки в его короткие волосы, желая прижать его еще ближе. Привязать к себе. Но прежде чем она успела прикоснуться к нему, он отстранился и отпустил ее, отступив назад. Затем, бросив на нее последний пристальный, пронзительный взгляд, он развернулся и растворился в толпе.
Ей не следовало смотреть ему вслед, и все же она ничего не могла с собой поделать, ее рот горел от его поцелуя, она не могла оторвать взгляд от его высокой фигуры, двигавшейся быстро, с легкостью пробираясь сквозь толпу людей.