Он чувствовал жар ее рук, проникающий сквозь его пальто, и она смотрела на него со всей дикой страстью, которая была частью ее, как будто все ее слова были правдой. И он поймал себя на том, что всем своим существом желает, чтобы так оно и было.
Но принять это было трудно. Особенно после стольких лет, потраченных на то, чтобы наказать себя за то, что он не тот, за кого себя выдает.
- Не знаю, правда ли это, - сказал он наконец, наблюдая, как снежинки оседают на ее волосах. - Я знаю только, что люблю тебя. Что ты мне нужна. И то, что я отослал тебя, было самой глупой вещью, которую я когда-либо делал.
В ее глазах вспыхнуло пламя, а губы изогнулись в улыбке.
Они катались на коньках, шел снег, в ее черных волосах и повсюду были снежинки, и она улыбалась. Она так чертовски много улыбалась, этой чудесной, радостной, вызывающей улыбкой. Той, которую он видел в тот день на Теневой вершине, когда она скакала с ним наперегонки домой.
- Зачем ты привел меня сюда, Вэн?
Он улыбнулся ей.
- Ты действительно хочешь это знать? Из-за этого чертова снежного шара, - он начал замедляться, останавливая их в центре катка. - Потому что я подумал, что тебе нужны воспоминания получше, чем напоминание об отце и его пустых обещаниях, - он осторожно отпустил ее, наблюдая, как ее глаза расширились. - Ты спросила, если бы не видеозапись, или компания, женился бы я на тебе. Ну, я не могу избавиться от компании, и я должен разобраться с этой видеозаписью, но я могу быть уверен, что есть только ты и я, так что..., - он опустился на одно колено, игнорируя холод льда. - Ты выйдешь за меня замуж, красотка?
Ее рот открылся от шока, глаза стали еще больше, а на щеках появился румянец.
Снег падал вокруг них, густой и тяжелый, заглушая все звуки, окружая их собственным снежным шаром.
- Да, - сказала она уверенным голосом. - Да, черт возьми.
Она была так прекрасна. Она была всем, чего он когда-либо хотел.
Вэн вскочил на ноги, притянул ее в свои объятия и поцеловал, пробуя на вкус снег и сладкий аромат, которым обладала лишь она.
Боль в его сердце никуда не делась и, вероятно, останется там навсегда. Но теперь он знал, что это хорошая боль. Эту боль он мог принять.
Потому что эта боль была любовью.
Эпилог
Хлоя уставилась на конверт, лежащий рядом с тарелкой яичницы с беконом, которую Вэн приготовил ей на завтрак. Они собирались поесть, а потом отправиться в аэропорт, сесть на корпоративный самолет до Вайоминга, поскольку она была нужна на ранчо. Кроме того, залечь на дно казалось хорошей идеей, так как средства массовой информации вне себя, когда кадры их поцелуя просочились в прессу. И конечно, новость о помолвке только подлила масла в огонь.
На самом деле, они были вынуждены оставаться в особняке Тейтов из-за камер, которые постоянно пихали им в лицо каждый раз, когда они выходили наружу. Не то чтобы Хлоя возражала против того, чтобы хоть раз побыть дома, особенно когда они с Вэном занимались спортом. Какие упражнения можно делать в постели. Или на полу, или в душе, или... где угодно.
Она поерзала на стуле, гадая, в спортзале ли он еще и не хочет ли, чтобы она к нему присоединилась.
Ты тянешь время.
Да, ладно. Она тянула.
Она посмотрела на конверт. Письмо пришло сегодня утром от адвокатов семьи Тейт, и она уже знала, о чем идет речь. Вэн сказал ей. Очевидно, отец все-таки оставил ей письмо. Он дал адвокатам указание, что письмо должно быть отправлено ей через месяц после его смерти, но Вэн настаивал, что нужно отдать его ей как можно скорее. Сама Хлоя не была уверена, что ей это нужно, хотя и не сказала об этом Вэну. Ему удалось справиться с одной из бомб Ноя, и ей тоже.
Протянув руку, Хлоя взяла конверт, разорвала и извлекла письмо.
Это было коротким.
Моя дорогая Хлоя, возможно, ты удивляешься, почему ты получила это письмо через месяц после моей смерти. Ну, я подумал, что тебе нужно время, чтобы оплакать и переварить все. Без сомнения, ты узнаешь правду о многих вещах, и ничего из этого не будет легким для тебя.
Во-первых, я не могу тебе ничего оставить, милая. Учитывая, кто твой отец. Я не мог позволить ему использовать тебя, поэтому я убедился, что ты не представляешь для него никакой ценности. Я распорядился, чтобы ранчо Тейтов перешло к тебе, если угроза Де Сантиса будет успешно нейтрализована. Тебе всегда нравились лошади.
Во-вторых, мне жаль. Я сделал так много вещей в своей жизни, которыми я не горжусь, но ты должна знать, что удержать тебя рядом никогда не было одним из них. Я знаю, что лгал тебе, говорил, что я твой настоящий отец, но в свою защиту скажу, у меня была очень веская причина так говорить. На самом деле все очень просто. Потому что мне очень этого хотелось.
Боюсь только, что, несмотря на все мои старания, я не был хорошим отцом ни тебе, ни мальчикам. Но, пожалуйста, знайте, что я любил вас всех очень, очень сильно.
Больше я ничего не могу сказать. Слишком много, и ничего хорошего.
Ты и мальчики были семьей, которую я не заслуживал.
С любовью, папа.
Слеза скатилась по ее щеке, потом еще одна, потом еще.
Затем теплые руки обвились вокруг ее талии, и она прижалась спиной к горячей, очень твердой мужской груди.
- Черт бы тебя побрал, Ной Тейт, - прогрохотал Вэн ей в ухо.
Хлоя расслабилась в его объятьях, позволяя слезам катиться по ее щекам, а сердцу болезненно сжаться. Но это была хорошая боль, на этот раз просто печаль, и ничего больше.
- Это разучит тебя читать через плечо.
Он крепче обнял ее.
- Это очень похоже на человека, который стыдится того, что сделал.
- Он, наверняка, сожалел. Наверное, поэтому он держал нас на расстоянии, - она шмыгнула носом, смахивая слезы. - Скажем Вульфу и Лукасу?
Короткий смешок Вэна завибрировал у нее за спиной.
- Давай подождем, пока они перестанут хотеть убить меня за то, что я обручился с тобой.
Она улыбнулась, смахнув последние слезы, и повернулась, глядя в его прекрасное лицо. Он только что принял душ, от него пахло мылом и шампунем.
- Это может занять некоторое время, - его братья ясно дали понять, что думают о помолвке между ней и Вэном, и не похоже, что они в ближайшее время передумают.
- И то правда, - глаза Вэна сверкнули золотом. - В таком случае, давай вернемся в постель.
- А как же мой завтрак?
Он посмотрел на нее.
- Серьезно? Что важнее? Я или твой чертов завтрак?
Хлоя рассмеялась и подняла руки, обвивая их вокруг его шеи и прижимаясь губами к его губам в ожидании ответа на поцелуй.
Это был он. Это всегда был только он.