Интерес в его глазах был искренним и лестным; Тори позволила себе насладиться им. Приятно вызывать восхищение, подумала девушка. В этом она похожа на других молодых женщин. И правда, что тут плохого? Лейтенант Брок – весьма симпатичный блондин с прекрасными манерами, он говорит ей только приличные вещи. Она слегка пофлиртовала с ним на пароходе, однако любит Питера Гидеона. Кокетничая с Дейвом, она хранила верность своему избраннику и не чувствовала за собой вины. Ничего более серьезного не произойдет. Лейтенант казался таким одиноким, застряв в незнакомом городе вдали от дома, и Тори из вежливости пригласила его пообедать в Буэна-Висте в пятницу вечером; она была почти уверена, что он откажется.
– Конечно, впереди целая неделя, – сказала девушка, улыбаясь в ответ на его явное удивление, – но если вы еще будете в Монтерее и пожелаете…
Он сжал ее руки, помяв перья шляпы.
– Я определенно буду в Монтерее, даже если мой пароход отплывет через час, мисс Райен! Я не могу пренебречь таким приглашением.
Тори перехватила удивленный взгляд Колетт и мысленно отругала дерзкую девушку, но тотчас призналась себе, что слегка раздражена. Она пригласила его только из вежливости, будучи уверенной в том, что он откажется, но, похоже, она недооценила лейтенанта. Или переоценила его. Помнит ли он, что она выходит замуж за человека из Бостона? Конечно, помнит.
Она освободила свои руки и шляпу и слегка пожала плечами:
– В последнее время мой отец не может выходить из дома и поэтому всегда рад гостям. Он ценит приятную компанию, и я пригласила вас только ради него, лейтенант.
– Конечно. – Дейв кивнул. – Я сознаю, какую честь вы оказываете мне, приглашая познакомиться с вашим отцом.
– Ваш naranjada нагревается, донья Витория, – опечаленно произнес Пабло, шагнув к Тори. – Пожалуйста, не задерживайтесь здесь. Это неразумно.
– Не говори ерунду.
Она смягчила резкие слова улыбкой, мысленно благодаря Пабло за то, что он избавил ее от щедрых комплиментов лейтенанта. Неужели Дейв преднамеренно делает вид, будто не понимает ее? У Тори начала болеть голова, настроение стремительно портилось; девушка почувствовала, что злится.
– Сядь же, Пабло. Ты раздражаешь меня своей суетой. Думаешь, лейтенант собирается похитить меня?
– Нет, дело не в этом.
Пабло поднял голову и настороженно посмотрел куда-то мимо Тори.
– Тогда что происходит?
На его смуглом лице появилась хмурая гримаса; юноша бросил взгляд на площадь.
– Здесь находиться опасно… Вы слышите?
Тори ничего не слышала. Она повернулась, чтобы посмотреть, что привлекло внимание Пабло. Несколько мужчин стояли на солнце друг перед другом. Их позы и громкие голоса были агрессивны. У Тори внезапно сжалось сердце. Это не обыкновенная стычка или спор. Здесь затевалось что-то серьезное. Ветер доносил яростные звуки, голоса зазвучали громче, и Тори встала, не зная, что ей делать – уйти или остаться и посмотреть.
– Вероятно, он прав. – Дейв поднялся со скамьи. – Пожалуй, вам стоит зайти в один из магазинов, мисс Райен. Дуэль – неподходящее зрелище для женщины.
– Ерунда. Если я женщина, это не значит, что я менее любопытна, чем вы. Я никогда не видела дуэли.
Взволнованный Дейв явно разрывался на части: он хотел, чтобы Тори удалилась в безопасное место, и при этом не желал пропустить то, что обещало перерасти в захватывающую дуэль.
– Хотя бы отойдите за эту каменную ограду, – произнес он через мгновение, и Тори позволила ему сопроводить их к стене.
Напряженный и недовольный Пабло последовал за ними, держа руку на рукоятке револьвера, который был засунут за красный пояс.
Невысокая ограда окружала площадь. Тори прекрасно видела людей, стоящих на ее середине. Они спорили. Странная троица, подумала девушка. Все мужчины были одеты по-разному. Один ничем не примечательный человек в костюме стоял поодаль, точно сторонний наблюдатель. На другом мужчине был охотничий костюм из оленьей кожи. Он постоянно качал головой и пытался уйти. Третий человек – похоже, мексиканец – был смуглый, стройный, не слишком высокий. Он махнул рукой в сторону длинного низкого здания, стоящего у края площади.
Оттуда вышел еще один человек; он прислонился к опорному столбу решетчатого навеса, и на него упали полосы из света и тени. Его поза выражала ленивую невозмутимость, но за этой бесстрастной маской скрывалась затаенная угроза.
– Mon Dieu![16] – выдохнула Колетт и стиснула пальцами руку Тори, не сознавая, что делает.
Тори невольно подалась вперед, стараясь лучше рассмотреть эту сцену. Все происходило словно во сне, но каждая деталь усиливала напряжение. На глазах у Тори разыгрывалась неистовая драма, сцена из спектакля, и девушка не собиралась уходить. Во всяком случае, сейчас. Пока она не узнает, что происходит.
Прохожие начали рассеиваться. Солдат не было видно, хотя еще недавно здесь расхаживали люди в форме. Дуэньи уводили своих подопечных в безопасные места, кое-кто из мужчин наблюдал за развитием событий из-за двери или белой оштукатуренной стены. Еще несколько минут назад площадь безмятежно нежилась в лучах дневного солнца, а сейчас здесь господствовала напряженность.
Тори поглядела на мужчину, который прислонился к столбу, и тлеющий в памяти уголек внезапно начал разгораться. Она нахмурилась. В этом человеке было что-то знакомое, но тень мешала рассмотреть его лицо. Высокий, стройный, он стоял в куртке из оленьей кожи, надетой поверх открытой рубашки, и облегающих брюках из рубчатого плиса, заправленных в доходившие до колен сапоги. На поясе у него висел длинный нож, а на правом бедре – кожаная кобура. Второй револьвер торчал из-за пояса. На глазах у Тори мужчина вышел из тени на солнечный свет медленной, размеренной поступью хищника. О, если бы только она могла увидеть его лицо, но оно было скрыто тенью от полей шляпы.
Один из мужчин, стоящих на площади, слегка улыбнулся и отступил на шаг назад.
– Пора расплачиваться, Такетт, – сказал он тихим голосом, который показался громким на фоне воцарившегося безмолвия. – Мы с Мартином подождем здесь, пока ты и Кинкейд… потолкуете.
Двое мужчин отошли в тень и прислонились к столбам, сохраняя невозмутимый вид.
– Гарсиа, подожди!
Человек, которого назвали Такеттом, оглянулся. Когда он увидел приближающегося мужчину, его лицо побелело. Оставшись в одиночестве, он пробормотал:
– Проклятые трусы, вернитесь сюда…
Он повернулся лицом к приближающемуся мужчине и напрягся, словно перед схваткой. Его голос зазвучал миролюбиво.
– Я не собираюсь драться с тобой, Кинкейд. Уверяю тебя, это ошибка.
– Это не ошибка, Такетт. Мне нужен именно ты.
От этого негромкого, вкрадчивого голоса по спине Тори побежали мурашки. Она ахнула, внезапно узнав его. Это был он, человек из сада. Господи, что он делает? Что они делали, почему крались друг за другом на площади, точно волки, двигаясь по кругу? Рука Такетта замерла над длинным ножом, висящим у пояса. Невысокий, коренастый, он нервно облизывал губы и поглядывал по сторонам, словно ища путь к бегству.
– Тебе нужен Пикеринг, – хрипло произнес он через мгновение. – Я тут ни при чем. Меня там даже не было.
– Ты был там.
Ленивой, неторопливой походкой Кинкейд приблизился к Такетту. Внезапно он ударил Такетта по лицу, заставив его голову откинуться назад. Зашатавшись, Такетт опустился на одно колено и заскулил:
– Клянусь, тебе нужен не я…
– Где Пикеринг?
– Он уехал… – Эти слова прозвучали как всхлипывание. – Я не знаю куда. Господи, ты собираешься убить меня…
– Вот что: я дам тебе шанс, который ты не дал Гизелле. В уголке его сурового рта появилась улыбка; он поднял плачущего человека с земли. Снял со своей шеи платок и быстро привязал им левое запястье к руке Такетта.
– Будем драться до чьей-то смерти, Такетт, как это принято у индейцев.
– Нет… нет.