В течение вечера большинство гостей пожелали им счастья, по крайней мере, в лицо. Многие оставались еще далеко за полночь и лишь тогда начали расходиться большими группами. Все благодарили хозяев и желали доброй ночи.
Брэд, Линетт и их девочки собирались остаться ночевать, так что Тами и Пейдж уже были в постелях. Дэн и Линда позволяли своим остаться со взрослыми, но те уже с трудом боролись со сном.
Люк помог Дэну отнести Молли и Алекса в машину, а остальные складывали столы и стулья и переносили их на хранение в сарай. Линда, Сьюзен, Линетт и Каролин помогали Розе навести порядок на кухне.
Когда Сьюзен отправилась в патио проверить, не осталось ли там грязной посуды, Каролин последовала за ней под предлогом, что ей может понадобиться помощь. Она оказалась не настолько пьяной, чтобы не позлорадствовать.
— Не стоит быть такой самодовольной только потому, что тебе удалось заставить Люка жениться, знаешь ли, — словоохотливо начала она. — Всем известно, что и Люк, и Джон пойдут на что угодно, лишь бы сохранить земли Хэнчартов в целости и сохранности.
Если она ожидала, что Сьюзен будет потрясена или возмущена, то ошиблась. Та прекрасно знала, почему именно Люк на ней женился. Что заставило ее размышлять, так это соображение, не думал ли Люк когда-нибудь жениться на Каролин.
— Люк — сам себе закон и указ, — ответила она с достоинством.
— О, Люк достаточно независим, — согласилась Каролин. — Но твоя мать была одной из лучших подруг Элмы, а Джон обожал ее. Когда твоя мать умерла вскоре после смерти Элмы, Джон захотел принять тебя в свою семью тем или иным путем.
— Джон был очень добр ко мне после смерти родителей, но он вообще очень душевный, добросердечный человек, — ответила Сьюзен.
Каролин возбуждала ее любопытство, но она не собиралась доставлять ей удовольствие, дав это почувствовать.
— Тебе не показалось это немного странным, когда Люк внезапно начал за тобой ухаживать? — высокомерно спросила Каролин. Пока Сьюзен собирала и выбрасывала мусор, та облокотилась о стол, зажгла сигарету и глубоко затянулась, прежде чем продолжать. — Он начал встречаться с тобой, потому что его попросил Джон. Думаю, он бы даже женился на тебе, чтобы доставить тому удовольствие, но потом узнал, что ты вышла за его двоюродного брата. Должно быть, его здорово раздражает, что пришлось теперь на тебе жениться. После Лори Паджент он зарекся подбирать за Шейном объедки.
Лори Паджент? Сьюзен смутно помнила это имя по школе, но Лори была по возрасту ближе к Люку, чем к ней. Она вышла замуж и уехала из штата несколько лет назад. Какое она-то имеет отношение ко всему этому?
Каролин услужливо объяснила:
— Лори была первой и единственной любовью Люка, пока она не запала на Шейна. Она пыталась встречаться с обоими, но Люк узнал, что она трахается и с его братом.
Лори слишком поздно поняла, что Шейн хотя и Хэнчарт, но не имеет ни денег, ни власти, поэтому она бросила его и побежала обратно к Люку. Но было уже слишком поздно. К тому времени он дал торжественную клятву, что никогда, ни за что не будет иметь дела с женщиной, которая находит Шейна привлекательным.
Эта маленькая речь сопровождалась попыхиванием сигаретой и злобным хохотом. Сьюзен ужаснулась услышанной истории, но старалась никак этого не показать. Если это правда, то объясняет постоянное соперничество между двоюродными братьями, а также и то, почему Шейн пошел на такие крайности, чтобы сквитаться с Люком.
— Да, воистину, — протянула Каролин, — это Люку просто нож в сердце, что он вынужден был жениться на тебе ради собственности, особенно когда все его друзья намекают, что он согласился на Шейновы объедки. Этого довольно, чтобы свести гордого мужчину с ума.
Эта маленькая лекция была прервана появлением Люка. Он взглянул на одну, потом на другую и его напряженные челюсти сжались еще сильнее.
Ему не надо было быть ясновидящим, чтобы понять: Каролин что-то затевает. К этому моменту он уже был сыт по горло людьми, вообще, и смутьянами, в частности. Он только что выслушал замечания раздраженной Линды, кучу поздравлений с многозначительными намеками от друзей-скотоводов и, более чем достаточное количество, ехидных комментариев.
— Дэн и Линда собрались уезжать, — сказал он Каролин, сдерживая свой гнев. Она слишком много выпила и не могла самостоятельно вести машину. — Они отвезут тебя. Кто-нибудь из работников отгонит твою машину завтра утром.
— Ты мог бы сам отвезти меня домой, — хрипловато-соблазнительным голосом сказала она. — Ты прекрасно знаешь дорогу.
— Дэн тоже, — отрезал Люк.
Он был на пределе от напряжения. Он совершенно не был расположен принимать участие в играх Каролин.
Она бросила на него томный взгляд и признала поражение.
— Что ж, тогда полагаю, пора идти, — сказала она, неторопливо направляясь к двери. Проходя мимо Люка, провела рукой по его руке: — Спасибо за все, дорогой.
Сьюзен сжала губы, чтобы не сорваться на визг. Ей хотелось крикнуть, чтобы Каролин не распускала руки. Последний жест Каролин вызвал у нее почти непереносимое желание бить и крушить все вокруг.
Люк двинулся было к ней, но тут все снова собрались в патио: Хуан и пара работников ранчо вернулись после переноски столов в сарай, Джон, Линетт и Брэд — проводив гостей, Роза вышла из кухни.
— Ну, вот и все на сегодня, — объявила домоправительница с удовлетворением. — Время отправляться по домам.
— Поддерживаю, — вклинился Джон. — Спасибо за праздник. Я пообещал детворе, что мы устроим пикник, если они будут себя хорошо вести сегодня ночью.
Брэд повернулся к Люку и Сьюзен:
— Не возражаете, если мы с Линетт проводим Джона до дома? Девочки не проснутся, да и мы ненадолго.
— Без проблем, — сказал Люк, и Сьюзен эхом поддержала его.
Все наконец разошлись с пожеланиями доброй ночи и Люк повернулся к Сьюзен. Он словно излучал напряжение, заставив ее задуматься, что же именно послужило его причиной — сексуальное желание или гнев, вызванный одной из прощальных шуток?
— Иди наверх. Я последний раз проверю все здесь внизу и поднимусь, когда вернутся Брэд и Линетт, — сказал он.
Ее глаза внимательно и испытующе оглядели его. Сьюзен хотелось спросить, что случилось, но она не могла набраться храбрости.
— Я только взгляну на девочек.
Она двинулась мимо него к двери, их тела легко коснулись друг друга. Люк поднял руку, чтобы поддержать ее. Одного прикосновения было достаточно, чтобы воспламенить страсть, сдерживаемую в течение всего праздника. Она не была уверена, кто именно сделал следующий шаг, но внезапно оказалась тесно прижатой к Люку.
Он притянул ее ближе, давая понять, что не может больше сопротивляться, но злится на потерю самоконтроля. Ее руки сомкнулись у него на шее и губы встретились, будто стремясь наказать друг друга.
Что бы Люк ни чувствовал — гнев ли, раздражение, досаду, — все это изверглось диким голодом. Часы ожидания, муки от сдерживаемого желания, когда рядом и прикасаешься, но должен контролировать себя, взорвались глубоким, жадным и яростным поцелуем. Его губы словно впились в ее, она ответила с не меньшим пылом.
Ее рука конвульсивно сжала его шею, и, когда его язык проник в ее рот, Сьюзен прильнула к Люку в ответной настойчивой страсти. Она еще теснее прижалась к его каменно-твердому телу, и трепет охватил обоих.
Поцелуй длился и длился, языки переплетались, пока у обоих не закружились головы от безумного желания. Тело Сьюзен ожило, и все чувствительные места, открытые Люком прошлой ночью, начали пульсировать от вожделения. Его поцелуи обольщали, манили, соблазняли, и она готова была уступить.
Когда они разъединили губы в попытке найти каплю воздуха, дыхание их было тяжелым, прерывистым, со свистом вырывалось из груди, причиняя боль. Глаза Люка опалили ее серебристым жаром. Лица их были так близки, что невозможно было различить, чье именно дыхание вдыхали они.
— Тебе лучше уйти.
Голос его был хриплым.
— Наверное, — шепнула она без всякой уверенности.