— И что дальше? — Валерка понимал, что Радей Тихославович в целом прав, но пока никак не мог избавиться от ощущения, что его использовали.
— Да ничего, — пожал плечами поросёнок. — Живите, как жили. Вы же собираетесь возвращаться в Нижний Новгород? Вот и прекрасно, возвращайтесь. И меня с собой берите, потому как я теперь ваш куратор от государства. Не переживайте, сильно мешаться в ваших делах не буду, но оставляю за собой право вас одёрнуть в случае, если вы что-то не то решите принести в ваш мир. Дело касается, в основном, идей, как я уже упоминал, так что сильно вас не ограничим. Все остальные решения остаются на ваше усмотрение, делами вашего клана я тем более интересоваться не собираюсь.
— Почему вы? — уточнил Валерка. — Вы же не из этого, потустороннего департамента.
— Департамент потусторонних дел нынче штормит, — вздохнул Радей Тихославович. — Моё руководство решило — пусть они занимаются тем же, что и раньше, налаживают работу в отсутствие части руководства. Нужно опять-таки восполнить там дефицит кадров. А проводником займёмся мы. К тому же у нас с вами сложились, как мне кажется, вполне дружеские отношения. Я вижу, вы сейчас всё ещё обижаетесь, но, полагаю, обида вскоре пройдёт, и мы с вами снова начнём ладить.
— Объясните мне одну вещь, — попросил Птицын. — Почему они всё это устроили зная, что вы за ними следите?
— А с чего вы взяли, что господин Максимилиан знал? — Радей Тихославович скорчил забавную физиономию. Должно быть, приподнял брови, но за отсутствием оных на поросячьей физиономии получилось просто странно. — Если вы обладаете странной привычкой игнорировать отводящие глаза чары, то это не значит, что остальные поступают так же. И потом, я ведь не представлялся Максимилиану как служащий департамента тайных дел и расследований. Он видел перед собой обычного секретаря, новенького, которого в их с друзьями компанию добавили «для массовости».
В общем, договорились. Точнее Валерку поставили перед фактом, и он продолжал по-тихому злиться. Понимал, что всё складывается довольно удачно, но всё равно было неприятно. В конце концов Демьян не выдержал:
— Княже, ты меня поражаешь. Так фыркать на представителя всесильной охранки — это нужно иметь полностью атрофированное чувство страха. Я бы на твоём месте не стал портить с ними отношения. Тем более Радей Тихославович тебе явно благоволит. Таким отношением от Царского Свина дорожить нужно, а не нос воротить.
— Это что за Царский Свин? — удивился Валерка.
— Да прозвище у него такое. Про него много слухов ходит среди знающих, в том числе и тот, что он порой докладывает лично государю. Понятно теперь, почему мой должник отказался помогать — было бы странно, если бы он решил вмешаться в дела контрразведки.
— Что ж ты раньше не сказал, когда я тебе про него рассказывал⁈ — удивился Птицын.
— Могу только повторить его слова — это только ты, князь, имеешь привычку игнорировать отводящие глаза чары. Когда представитель тайного приказа не хочет, чтобы на него обращали внимание, на него не обращают внимание. Так что хватит демонстрировать обиженный вид. Честное слово, князь, я не понимаю твоего возмущения.
— Да просто бесит, что меня вот так в тёмную сыграли, — признался Валерка. — Мы ведь и погибнуть могли.
— Ну и что? — пожал плечами Демьян. — Не погибли же. Он всё правильно сказал — за свободу нужно платить. Если бы мы с тобой были полноценными подданными, с нами бы так не поступили. По крайней мере, предупредили бы, а то и вовсе попытались бы вывести из-под удара, пусть и в ущерб делу.
— И как ты всегда ухитряешься подбирать слова так, что я успокаиваюсь? — хмыкнул Валерка.
— Работа у меня такая, князь, — ухмыльнулся упырь, и на этом тему с «подлыми царскими сатрапами», как саркастично иногда называл себя Радей Тихославович, решили закрыть.
Оставшийся день Валерка действительно посвятил отдыху. А потом приехал Игорь Деянович. Берендей был возмущён до глубины души тем фактом, что напрасно ехал в столицу, да ещё и гвардию рода поднял.