Посмотрели и на упокоенное кладбище. Демьян озадаченно цыкнул — он-то первопричину местных неприятностей увидел впервые:
— Надо будет в архивах покопаться, да народ порасспрашивать — наверняка много кто помнит местных. Тех, которые здесь жили, я имею ввиду.
— Зачем? — не поняла Алиса.
— Затем, что я это колдовство знаю. Видел уже однажды. Такое может сотворить только свой. Смертельно обиженный на какую-то несправедливость. Причём несправедливость должна быть настоящей, не надуманной. Что-то здесь случилось мерзкое, после чего кто-то захотел отомстить своим. Хорошо, что дивьи почистили это место. Больше никто бы и не справился. Наши колдуны такое только запечатать могут, но оно бы зрело внутри, и однажды всё равно вырвалось.
— А сейчас точно снова не вылезет? — обеспокоенно уточнил Валерка.
— У нас — вряд ли. Князь у нас добрый. Порой, мне кажется, даже слишком, но такие вот случаи, — упырь кивнул в сторону кладбища, — сами собой напоминают, что не стоит в угоду целесообразности жертвовать человечностью. Тот покойник на виселице ведь никуда не исчез, он продал своё посмертие за месть. Месть свершилась давно, но он этого не понимал. И не хотел — сами, наверное, можете догадаться, почему: впереди вечность, а мстить больше некому и незачем. Человеку без цели нельзя, даже если он и не человек больше. А тут мучения, получается, абсолютно бессмысленны. При этом он испытывал боль каждое мгновение своего посмертного существования — фактически он застыл во мгновении смерти. Боль и ненависть, а, самое главное, он чётко помнил причину, по которой решился на такое. Дивьи его упокоили — стёрли память, отпустили. Осталось только желание справедливости.
— Я вспомнила! — обрадовалась Алиса. — Нам рассказывали на уроках! Он на самом деле никуда не делся, его просто избавили от ненависти, но желание справедливости в нём не исчезло. Он теперь вроде духа — хранителя.
— Именно так, — кивнул Демьян. — И не дай бог, здесь что-то такое произойдёт, неблаговидное. Проснётся и опять разозлится.
— Ужасы говорите, — поёжился Птицын. — Какой-то дух, который ещё и следить будет, чтобы всё было справедливо и правильно. Как-то мне не по себе.
— Не «справедливо и правильно». Он будет следить, чтобы те, кто здесь живёт, не относились к своим хуже, чем к чужим. Хотя со временем, конечно, разовьётся. Это ведь сейчас совсем молодой дух, ещё неразумный. В общем, нам опасаться нечего. Мне даже нравится.
— Тогда пойдёмте уже обратно. Что-то мне не нравится это молчание — я как-то иначе представлял себе разговор с Лешим. Ладно если домовой до него не докричался, а если леший пришёл, да прибил домового?
— Пф, хотела бы я на такое посмотреть! — рассмеялась Алиса. — Драка двух духов! Ты иногда такие смешные вещи придумываешь, Валера!
Уточнять, что такого странного в драке двух духов Птицын не стал — он в самом деле переживал за домового. Оставили его одного с полубезумным лешим договариваться! В разговоры о том, что сейчас, дескать, весна, и леший уже не совсем безумный, не слишком успокаивали. Как-то накануне ночью дух не показался проводнику адекватным. Да и до этого — тоже.
Бывает так: пока не думаешь — не беспокоишься, а потом в голову придёт какая-нибудь мысль, пусть даже бредовая, и уже не можешь с собой ничего поделать. Только сильнее накручиваешь. К тому времени, как вернулись к дому, Валерка уже успел мысленно похоронить домового: слишком тихо. Наверняка что-нибудь случилось!
Картина, которую увидели друзья, возвратившись к заброшенным домам, разительно отличалась от той, что нарисовало воображение Птицына. Никаких разрушений, и мёртвой тушки домового тоже не наблюдалось. На крыльце старого дома сидел чёрно-бело-рыжий кот с зелёными глазами и двойными ушами, а напротив, прямо во дворе, лежала здоровенная куча валежника вперемежку с хвоей и корнями. На вершине кучи сидел чёрный ворон — не обычная городская ворона, а большая чёрная птица, каких в Нижнем Валерка ещё ни разу не видел. Животные смотрели друг на друга пристально и время от времени переговаривались. Кот что-то мяукнет, ворон в ответ каркает. Вид у обоих недовольный, но нельзя сказать, что сильно враждебный. Ворон периодически пытается улететь, но кот что-то повелительно мявкает, и птица снова складывает крылья.