– Отлично. Просто отлично.
– Волнуетесь?
– Нет! А о чем волноваться? Не о чем. В ближайшие несколько часов я весь в вашем распоряжении – вашем и Эллиса…
– Мне кажется, перед операцией люди обычно волнуются.
– Ну вот опять – сердобольный психиатр. – Он улыбнулся, потом нахмурился и закусил губу. – Конечно, волнуюсь.
– Что вас тревожит?
– Да все! – он впился в сигарету. – Все буквально! Волнуюсь, как буду спать. Как буду чувствовать себя завтра. Как буду себя чувствовать, когда все кончится. А что, если кто-то допустит ошибку? Что, если я превращусь в овощ? А если больно будет? А если…
– Умрете?
– Ну да! И это тоже.
– Но это правда несложная операция. Это не сложнее, чем вырезать аппендицит.
– Могу поспорить: вы так говорите всем пациентам, которым предстоит трепанация черепа.
– Нет, правда. Это простая, быстрая операция. Она продлится полтора часа.
Он слегка кивнул. Она не поняла, удалось ли ей его убедить.
– Знаете, – сказал он, – мне почему-то кажется, что ничего не будет. Я все думаю, что завтра утром в самый последний момент ко мне придут и скажут: «Вы здоровы, Бенсон, можете отправляться домой».
– Мы надеемся, что вы выздоровеете после операции, – проговорив эти слова, она почувствовала себя виноватой, но ложь получилась очень естественной.
– Ох, какая же вы благоразумная. Бывают минуты, когда мне от всего этого тошно.
– Как сейчас?
Он снова дотронулся до полотенца.
– Вы только представьте: они же собираются проделать у меня в голове дырки и сунуть туда провода!!
– Так вы все знаете?
– А как же! Ну да ладно, теперь-то что об этом!
– Вы сердитесь?
– Нет. Просто боюсь.
– Хорошо, что боитесь. Это совершенно нормальное состояние. Но только старайтесь не злиться.
Он затушил сигарету в пепельнице и тут же закурил новую. Сменив тему, он указал пальцем на планшетку, которую она держала под мышкой.
– А это что?
– Новый тест. Я бы хотела, чтобы вы его сейчас прошли.
– Сейчас?
– Да. Это необходимо для вашей истории болезни.
Бенсон безразлично пожал плечами. Он уже несколько раз проходил подобный тест. Она подала ему планшетку, на которой он установил карточку с вопросами, после чего начал отвечать. Он читал вопросы вслух:
– Кем бы вы предпочли стать – бабуином или слоном? Бабуином. Слоны живут слишком долго.
Металлическим штырьком он протыкал клеточку против нужного ответа на карточке.
– Если бы вы были цветом, каким бы цветом вы предпочли быть – зеленым или желтым? Желтым. Сейчас мне очень желто, – он засмеялся и проткнул клеточку.
Она ждала, пока он ответит на все тридцать вопросов. Он вернул ей планшет, и его настроение опять, похоже, улучшилось.
– А вы там будете? Завтра.
– Да.
– А я смогу вас узнать?
– Полагаю, что да.
– А когда пройдет действие наркоза?
– Завтра днем или ближе к вечеру.
– Так быстро?
– Я же говорила: это довольно-таки простая операция, – повторила она.
Он кивнул. Она спросила, не принести ли ему чего-нибудь. Он попросил джинджер-эля, но она сказала, что ему нельзя принимать ничего перорально за двенадцать часов до операции. Еще она сказала, что на ночь ему сделают несколько уколов, чтобы помочь уснуть, и еще несколько уколов утром перед операцией. Она пожелала ему спокойной ночи.
Выйдя в коридор, Росс услышала неясный гул – снова заработал телевизор, и мужской голос произнес: «Эй, лейтенант! По городу с трехмиллионным населением разгуливает убийца!»
Она плотно прикрыла дверь палаты.
Перед тем как покинуть четвертый этаж, Росс оставила короткую запись в истории болезни Бенсона. Она обвела запись красным карандашом, чтобы сестры ее сразу заметили:
" ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ О СОСТОЯНИИ ПАЦИЕНТА:
Пациент, тридцати четырех лет, на протяжении последних двух лет страдает психомоторной эпилепсией. Этиология болезни, по-видимому, травматического характера – вследствие травмы, полученной в результате автомобильной катастрофы.
Пациент ранее пытался убить двоих людей и неоднократно вступал в драки. Любое сделанное им заявление персоналу больницы, что он «чувствует себя как-то странно» или что «ощущает неприятный запах», следует рассматривать как симптом приближающегося припадка. В этом случае немедленно поставьте в известность ЦНПИ или службу безопасности клиники.
Заболевание пациента сопровождается также расстройством личности, являющимся одним из проявлений его болезни. Он убежден, что машины составили заговор с целью завоевания мира. Это убеждение обладает устойчивым характером, и всякая попытка разуверить его в этом приведет только к возникновению у него чувства враждебности и подозрительности. Следует также иметь в виду, что он обладает высоким интеллектуальным уровнем развития и острой эмоциональностью. Временами этот пациент может проявлять повышенную требовательность, но с ним следует обращаться твердо и уважительно. Его взаимоотношения с окружающими, отличающиеся здравомыслием и остроумием, возможно, заставят кое-кого забыть, что его поведение не является осознанным. Он страдает органическим заболеванием, которое определенным образом воздействует на его психическое состояние. В глубине души он сильно напуган и в высшей степени беспокоится о том, что его ожидает.