Тут Ральф по-настоящему заинтересовался.
– У нас была одна пациентка, страдающая этим заболеванием, которая во время приступов могла иметь половые сношения с двенадцатью мужчинами подряд и тем не менее не достигать сексуального удовлетворения.
Ральф одним залпом осушил свою рюмку. Эллис заметил, что у Ральфа широченный галстук с модным психоделическим узором. Сорокалетний хиппующий пресс-секретарь при мысли о такой женщине стал пить коньяк как воду…
– Патологическая интоксикация связана с буйной формой опьянения, вызванного минимальным количеством алкоголя – буквально одним-двумя глотками. Такое количество алкоголя способно вызвать припадок.
Эллис тем временем размышлял о своем пациенте третьей стадии. Бенсон, упитанный малыш Бенсон, обходительный программист-компьютерщик, который напивался и избивал первых встречных – мужчин, женщин, всех, кто попадался ему под руку. Сама идея попытки излечить такого субъекта с помощью проводов, вставленных в мозг, казалась абсурдной.
Ральф, кажется, размышлял о том же.
– И что, подобная операция способна излечить агрессивность?
– Да! – заявил Макферсон. – Мы так считаем. Но ранее эти операции на людях не проводились. Первая такая операция будет проведена в нашей клинике завтра утром.
– Поня-ятно, – сказал Ральф, точно до него только что дошел истинный смысл сделанного ему приглашения поужинать.
– Дело весьма щекотливое – в том, что касается прессы, – продолжал Макферсон.
– Разумеется, я понимаю…
Наступила короткая пауза. Наконец Ральф сказал:
– И кто будет проводить операцию?
– Я, – отозвался Эллис.
– Так, – сказал Ральф, – мне надо проверить наш архив. Надо посмотреть, есть ли у нас ваша свежая фотография и биографические сведения – для пресс-релизов. – Он нахмурился при мысли о предстоящей работе.
Эллиса поразила реакция этого человека. Значит, его заботит только это? Что ему надо раздобыть его свежую фотографию. Но Макферсон ловко проявил инициативу.
– Мы обеспечим вас всем необходимым.
На этом встреча закончилась.
5
Роберт Моррис сидел в больничном кафетерии, доедая прогорклый яблочный пирог. Вдруг его «биппер» проснулся и издал оглушительный электронный визг, не умолкавший до тех пор, пока Моррис не опустил руку к ремню и не отключил прибор. Он вернулся к пирогу. Через некоторое время «биппер» опять завизжал. Он чертыхнулся, положил вилку и отправился к настенному телефонному аппарату ответить на вызов. Было время, когда он считал эту небольшую серую коробочку, пристегнутую к ремню, замечательной игрушкой. Он особенно ценил те моменты, когда во время обеда с какой-нибудь симпатичной девушкой его «биппер» вдруг трезвонил, требуя от него отзыва. Этот вой означал, что он чрезвычайно ответственный работник, вовлеченный в дела жизни и смерти. Когда «биппер» начинал верещать, он извинялся и шел к телефону, преисполненный сознанием того, что служебный долг превыше всего. И девушкам это ужасно нравилось.
Но по прошествии нескольких лет игрушка перестала его радовать. Коробочка была жестокой, неумолимой обузой и постепенно стала символизировать в его глазах тот факт, что он себе не принадлежит. Его постоянно теребили все кому не лень, причем по самым неожиданным поводам – например, дежурная сестра, которой вздумалось перепроверить, что больному назначены таблетки на два часа утра; или неугомонный посетитель, который поставил всех на уши, справляясь о послеоперационном состоянии мамы; или это был звонок, извещавший, что конференция началась – когда он давным-давно сидел на этой чертовой конференции.
И теперь любимыми часами его жизни стало время, когда он приходил домой и ненадолго избавлялся от этой проклятой коробки. Тогда он становился недосягаемым – и свободным. И это ему ужасно нравилось.
Набирая номер коммутатора, он оглянулся на остатки своего яблочного пирога на столике.
– Доктор Моррис, – представился он.
– Доктор Моррис, два-четыре-семь-один.
– Спасибо! – это был добавочный в кабинет медсестер на седьмом этаже.
Поразительно, как ему удалось вызубрить все эти добавочные номера. Телефонная сеть больницы была сложнее анатомии человека. Но с течением времени без всяких осознанных усилий он все же умудрился изучить ее достаточно хорошо. Он набрал номер седьмого этажа.
– Доктор Моррис.
– Ах да! – ответил женский голос. – К нам пришла женщина с передачей для Гарольда Бенсона. Она говорит, что в сумке личные вещи. Можно их ему передать?