– Я подойду и посмотрю, – ответил он.
– Спасибо, доктор.
Он вернулся к своему столику, взял поднос и отнес к стойке с грязной посудой. Как только он поставил поднос, «биппер» снова завизжал. Он пошел к телефону.
– Доктор Моррис!
– Доктор Моррис, один-три-пять-семь.
Отделение обмена веществ. Он набрал номер.
– Это доктор Моррис.
– Это доктор Хэнли, – произнес незнакомый голос. – Мы хотим попросить вас взглянуть на женщину, у которой предположительно стероидный психоз. У нее гемолитическая анемия. Ей назначена операция на желчном пузыре.
– Сегодня не могу, – ответил Моррис. – И завтра очень сложно. – Это, подумал он, еще мягко сказано. – А вы не пробовали обратиться к Питерсу?
– Нет…
– У Питерса большой опыт в области стероидной терапии. Попросите его.
– Хорошо. Спасибо.
Моррис повесил трубку. Он вошел в лифт и нажал кнопку седьмого этажа. «Биппер» зазвонил в третий раз. Он взглянул на часы: 6.30. Пора уходить – рабочий день кончился. Но он ответил. Его вызывал Келсо, ординатор из педиатрического отделения.
– Хочешь задницу надеру? – спросил Келсо.
– Хочу. Когда?
– Ну, скажем, через полчасика?
– Если кишка не тонка.
– Не тонка, не тонка. Кишки у меня в багажнике.
– Ну, тогда увидимся на парковке, – сказал Моррис. И добавил:
– Я, может быть, немножко опоздаю.
– Смотри, только не очень. А то уже темнеет.
Моррис обещал поторопиться и повесил трубку.
На седьмом этаже стояла тишина. На других этажах обычно было шумно, всегда толпились посетители, но на седьмом этаже в этот час было тихо и пустынно. Тут царила какая-то сонная, спокойная атмосфера, которую дежурные сестры старались поддерживать.
– Вот она, доктор, – сказала сестра в дежурке и кивнула на девушку, сидящую на банкетке. Моррис подошел к ней. Она была молоденькая и смазливая – в стиле красоток из шоу-бизнеса. С длинными ногами.
– Я доктор Моррис.
– Анджела Блэк. – Она встала, и они обменялись очень формальным рукопожатием. – Я принесла это для Гарри, – она подняла голубую сумку. – Он просил меня принести.
– Хорошо. – Он взял у нее сумку. – Я прослежу, чтобы ему это передали.
Она помолчала и спросила неуверенно:
– Мне нельзя к нему?
– Вам не стоит!
Бенсон теперь, должно быть, уже обрит. А предоперационные пациенты, которых обрили наголо, обычно не хотят никого видеть.
– Но только на несколько минут!
– Ему дали сильное успокоительное.
Она была явно разочарована.
– Тогда не могли бы вы передать ему кое-что?
– Конечно.
– Скажите ему, что я вернулась на старую квартиру. Он поймет.
– Хорошо.
– Не забудете?
– Нет. Я передам.
– Спасибо, – она улыбнулась. Приятная улыбка, невзирая на длинные накладные ресницы и обильную косметику. И почему это молодые девчонки так уродуют свои лица? – Ну, я, пожалуй, пойду. – И она пошла: короткая юбка, длинные ноги, уверенная быстрая походка.
Он посмотрел ей вслед, а потом взвесил сумку на руке. Тяжелая.
Полицейский, дежуривший у дверей палаты 710, спросил:
– Как идут дела?
– Прекрасно, – ответил Моррис.
Полицейский взглянул на сумку, но ничего не сказал. Гарри Бенсон смотрел по телевизору вестерн. Моррис приглушил звук.
– Вот что вам принесла очень симпатичная девушка.
– Анджела? – улыбнулся Бенсон. – Да, у нее замечательный экстерьер. Не шибко сложный внутренний механизм, но экстерьер – просто прелесть. – Он протянул руку, и Моррис отдал ему сумку. – Она все принесла?
Моррис наблюдал за тем, как Бенсон открывает сумку и раскладывает ее содержимое на кровати. Пижама, электробритва, лосьон после бритья и романчик в бумажной обложке.
Потом Бенсон выудил черный парик.
– А это что? – изумился Моррис. Бенсон пожал плечами.
– Я знал, что рано или поздно он мне понадобится, – сказал он, рассмеявшись. – Вы же меня отпустите? Рано или поздно.
Моррис тоже рассмеялся. Бенсон бросил парик обратно в сумку и достал пластиковый пакет на «молнии». Он расстегнул «молнию» – и Моррис увидел, что это набор отверток разного размера.
– А это зачем? – спросил Моррис.
Бенсон задумался с озадаченным видом.
– Не знаю, поймете ли вы…
– Так все же?
– Они всегда со мной. Для самообороны.
Бенсон положил набор отверток обратно в сумку. Он обращался с этим набором бережно, чуть ли не благоговейно. Моррис знал, что пациенты, в особенности те, у кого серьезные заболевания, часто приносят с собой в клинику очень странные вещи. Такие предметы имели для них своего рода тотемическое значение, точно обладали магической охранительной силой. Часто эти предметы имели отношение к привычкам или увлечениям больных. Он вспомнил яхтсмена с мозговой метастазой, который взял с собой в палату набор инструментов для починки парусов. И женщину с запущенной болезнью сердца, которая принесла банку с теннисными мячами. Такие вот дела.