Программист стал быстро нажимать кнопки на клавиатуре. На мониторах высветились данные о положении электродов. После прекращения проверки на главном дисплее снова появилось слово «КОНТАКТ».
– Теперь сравним, – сказал Эллис.
Компьютер зафиксировал схематичное изображение установленного электрода и наложил на него рентгеноскопическое изображение черепа пациента. Обе картинки совпали. Компьютер доложил: «НАЛОЖЕНИЕ В ПРЕДЕЛАХ ДОПУСТИМЫХ ПОГРЕШНОСТЕЙ».
– Ну все, – сказал Эллис и завинтил крошечную пластиковую шляпку, которая прочно удерживала электродную косичку на черепе. Потом взял кусочек цементного раствора и обмазал шляпку сверху. После чего размотал двадцать тончайших проводочков электродной косички и пригнул их в одну сторону.
– Теперь можем вводить вторую связку, – сказал он. После того как была установлена вторая электродная связка, на коже черепа сделали тонкий изогнутый надрез. Чтобы не задеть важные сосуды и нервы, разрез расположили от места ввода электродов под углом к основанию черепа. Далее он отклонялся к правому плечу. Затем Эллис вскрыл небольшой кармашек под правой подмышкой.
– Где энергоблок? – спросил он.
Ему поднесли энергетическую установку. Она была меньше пачки сигарет и содержала двадцать семь граммов радиоактивного изотопа окиси плутония-239. Радиация преобразовывалась в теплоту, которая в термионическом элементе мгновенно превращалась в электрическую энергию. А с помощью батареи постоянного тока достигалось нужное напряжение.
Эллис подключил энергоблок к тестеру и сделал контрольную проверку мощности перед имплантацией. Держа блок на ладони, он заметил:
– Холодно. Я бы не смог привыкнуть.
Росс знала, что несколько слоев вакуумной упаковки сохраняли поверхность блока холодной, в то время как внутри радиационной капсулы температура достигала 500° по Фаренгейту – на таком жару можно было изжарить ростбиф.
Он проверил также и уровень радиации, чтобы убедиться в отсутствии утечки. Все счетчики показали нормальный уровень. Естественно, какая-то незначительная утечка была, но не больше, чем излучает обычный цветной телевизор.
Наконец он попросил подать ошейник с жетоном. Бенсону придется носить этот ошейник до тех пор, пока ядерная энергетическая установка будет находиться в его теле. На жетоне была выбита надпись-предупреждение о том, что его владелец имеет ядерный энергоблок. Ниже стоял номер телефона. Росс знала, что по этому телефону можно связаться с автоответчиком, который круглые сутки воспроизводил одну и ту же магнитофонную запись.
В записи давалась подробная техническая информация об энергоблоке и сообщалось, что пулевые ранения, автомобильные катастрофы, ожоги и прочие телесные повреждения могут способствовать выходу плутония – мощного излучателя альфа-частиц. Также там было специальное обращение к врачам, коронерам и работникам моргов, которых предупреждали о недопустимости кремировать тело до извлечения из него ядерной батареи.
Эллис вставил энергетическую установку в подкожный карман под мышкой и наложил швы. После чего все его внимание переключилось на микрокомпьютер размером с почтовую марку.
Росс взглянула на смотровую галерею и заметила там «вундеркиндов-близнецов» Герхарда и Ричардса, внимательно наблюдавших за операцией. Эллис проверил крошечную коробочку под сильной лупой и передал ее оператору. Тот подключил микрокомпьютер к главному компьютеру клиники.
Росс воспринимала компьютер как самую большую диковинку электронной цепи, частью которой теперь становился Бенсон. Придя три года назад в Центр, она стала свидетельницей того, как компьютер постепенно уменьшался – сначала он был размером с сундук, потом превратился вот в эту едва заметную почтовую марку, которую едва можно было различить на ладони, хотя внутри все в точности копировало схему его крупного предшественника.
Компьютер таких микроскопических размеров позволял с легкостью имплантировать его под кожу. Пациент мог двигаться без помех, принимать душ – словом, делать все, что угодно. Это куда лучше, чем старые модели, когда батарею приходилось пристегивать к ремню, а все тело было опоясано проводами.
Она взглянула на компьютерный дисплей. Там уже показалась надпись: «ОПЕРАТИВНЫЕ МОНИТОРЫ ОТКЛЮЧЕНЫ ДЛЯ ПРОВЕРКИ». На одном мониторе вспыхнула увеличенная схема цепи. Компьютер проверял каждый контакт и компонент по отдельности. На каждый этап этой проверки уходило четыре миллионных доли секунды. Весь процесс уложился в две секунды. Компьютер высветил: «ЭЛЕКТРОННАЯ ПРОВЕРКА – ОТРИЦАТЕЛЬНО». Через мгновение на дисплее возникло изображение мозга. Компьютер возобновил контроль за ходом операции.