Но прошло несколько минут, во время которых Мэгги, кипя от злости, стояла около экипажа, и Клейтон появился. Он открыл дверцу и помог хозяйке усесться на заднем сиденье. Потом внимательно посмотрел ей в лицо и сказал:
– Не обращайте внимания на эту девчонку, миледи! Она просто чувствует себя несостоявшейся девушкой, ибо рано потеряла невинность. Отсюда и проблемы!
– Неужели?
Мэгги посмотрела на Клейтона, который тут же густо покраснел.
– Извините, миледи, – сказал он, потупя взор, – но вы же знаете, слуги всякое говорят. И при этом многое знают.
Мэгги утвердительно кивнула и прошептала:
– Но, Клейтон, скажите, она порочна?
– Скорее, капризный ребенок. Хочет казаться взрослой и важной. А на самом деле… – Клейтон погрустнел.
– Я постараюсь постоянно это учитывать! – поспешила успокоить его Мэгги.
Она сидела в теплом экипаже, но ей было зябко. Конечно, Мэгги предполагала, что дочь лорда Чарлза вряд ли бросится к ней в объятия при первой же встрече. Но подобной враждебности никак не ожидала.
Экипаж, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, продвигался вперед. Джастин, видимо, долго торговался при его покупке. Во всяком случае, роскошным он казался только на первый взгляд. На самом же деле экипаж был далеко не новый. За исключением, пожалуй, кожаной занавески, утеплявшей дверцу.
Мэгги поморщилась при мысли, что брат, несмотря на уже оплаченные ею долги, наверное, оказался без денег. Быть может, снова пристрастился к картам и постоянно проигрывает? Скорее всего так оно и есть.
Вот каким выдался для Мэгги канун ее свадьбы. Ее начало трясти скорее от нервной лихорадки, чем от холода. Да, это было правдой, что она честно решила заботиться о лорде Чарлзе. Правдой было и то, что она не могла не заметить старческих пигментных пятен на его руках, исхудалых щек, седых бровей. Все это не имело бы никакого значения, если бы у нее самой была седая голова, морщинистая кожа и такие же пигментные пятна по всему телу.
Правдой было и то, что Мэгги не могла заставить себя не думать о молодом человеке, одно прикосновение которого зажгло у нее в крови предательский огонь, который продолжал разгораться и постепенно пожирал ее тело и душу. Особенно тревожило то, что пламя пробудило в Мэгги плотские желания, от которых уже не было спасения.
От злости на себя Мэгги заскрипела зубами и уперлась сжатыми кулаками в колени.
Да, она была куплена. За нее было уже заплачено… И не было ничего удивительного в том, что эта юная особа с первого взгляда ее возненавидела. Наверное, так и должно было произойти.
«Неужели я сразу же влюбилась в лорда Чарлза? Конечно, нет! Хотела ли я стать ему верной и заботливой женой? Конечно, да! Лорд Чарлз побудил меня по-новому взглянуть на окружающий мир. Одно это уже для меня счастье! Но буду ли я этой ночью вновь думать о сэре Джеймсе Лэнгдоне?..
Нет, нет! Это непозволительно!
Я забуду Джимми, забуду его, забуду про этот голод, от которого нет покоя ни моей душе, ни моему телу! Я забуду о том, как с первого взгляда отметила этого молодого человека. Я перестану восхищаться им. Я не поддамся алчущим взглядам, которые он на меня бросает при каждой встрече. Я не стану реагировать на прикосновения его рук… его губ…
Забуду!
Чарлз, Чарлз и только Чарлз!
Да, лорд Чарлз! Только он и никто больше! Я обязана стать ему хорошей женой! И буду ею! Быть может, он попытается прекратить мои поездки в Ист-Энд. А взамен этого сам будет с еще большей активностью заниматься благотворительностью в рамках Армии спасения. Разве это не достойный вклад в общее дело милосердия и помощи обездоленным? Конечно, лорд Чарлз никогда не одобрит мои посещения медиумических и спиритических сеансов и попытки разоблачить тех, кто с их помощью обманывает доверчивых людей. Но ведь я сама намерена пересмотреть отношение к этой якобы филантропической деятельности. Особенно после того, как поняла, что все эти люди – мерзавцы и обманщики, способные на любые преступления, вплоть до убийства.
Никакого значения не имеет, что я сразу не влюбилась в лорда Чарлза! Ведь многие все еще соглашаются на браки по расчету. И вовсе не обязательно тут же влюбляться в своего избранника!
Но ведь и у него могут проснуться плотские желания. И одновременно ко мне придет понимание того, что мой избранник вполне здоровый физически и стоящий того, чтобы связать с ним жизнь.
Физически здоровый… С еще не одряхлевшей мужской плотью…»