Фиона снова опустилась на стул и, помолчав, сказала:
– Если бы деньги не тратились на пышные балы, а направлялись бы в бедные кварталы, где люди потеряли надежду выжить, то, быть может, ситуация и изменилась. А то что получается? Мужчины, не имея работы, топят горе в вине и пропивают все, что имеют. А женщины идут на улицу торговать своим телом. Им же надо кормить детей! Да и потерявших человеческий облик мужей-пьяниц!
– Но большинство женщин тоже пьют! – возразила Арианна.
– Арианна! Как бы вы стали жить, если бы у вас не было ничего? Совсем ничего! Ни одежды, ни жилища, ни даже кровати, на которой можно спать ночью! И каждый день надо найти пару-другую пенсов, чтобы не умереть с голода! Что бы вам оставалось делать, как не торговать собой?!
Арианна закрыла лицо руками:
– Мне так больно! Так больно! Но я очень любила отца! Он был такой хороший, добрый, честный… И всегда помогал бедным.
Фиона смягчилась:
– Конечно, ваше горе велико! Но, откровенно говоря, когда я пошла в церковь Сент-Мэри-ле-Боу, то смогла там услышать и о миледи. Пастор Викерс с восторгом говорил о вашей мачехе. Говорил, что только гипнотизеры ее и не любят.
– Гипнотизеры?
– Да. И спиритуалисты. Они будто бы общаются с душами умерших. Даже вызывают их. Если бы вы не посылали меня на панихиду по лорду Чарлзу, то сами услышали бы рассказ герцогини Марион о неких опытах, свидетельницей которых она была. Впрочем, в Лондоне полно спиритуалистов, которые практикуют не только в самой столице, но и в провинции. Бог знает, правду ли о них говорят. Об одном сеансе мне пыталась рассказать герцогиня Марион. Но на похоронах мне было не до спиритизма.
– А кто еще был на том сеансе? – заинтересовалась Арианна.
– Знаю только, что миледи там не было. Иначе герцогиня бы ее назвала. Она много чего порассказала бы, принимая меня за вас, да я с ней говорить не могла, поскольку голос-то ваш она знает. Мне удалось от нее улизнуть.
– Хорошо, пусть на том сеансе Мэгги не было. Но ведь она посещает эти сборища. Об этом говорят в городе. Скажи мне, можно ли узнать, когда и где состоится очередное представление? А главное – будет ли там эта мерзавка?
– И если она там будет…
– То буду и я. Переодетой, конечно, чтобы никто не узнал. Мне надо все-таки узнать все об этой дамочке и о том, чем она занимается.
– А если она узнает вас?
– Но ведь никто не догадался, увидев тебя в черном платье, одетой «под меня». Даже герцогиня Марион обманулась.
– Но ведь я говорила, что лорд Грэм, подняв мою вуаль, заглянул мне в лицо. Так что с переодеванием надо теперь быть осторожнее!
– Подумаешь, лорд Грэм! Его тут скоро не будет! Сейчас он, наверное, встречается с адвокатами отца, а завтра укатит к себе. Эта дамочка скорее всего тут же последует за ним! Кстати, я никогда его не видела!
– Арианна! Еще раз предупреждаю, что вы затеяли опасную игру!
– Фиона! Я очень любила отца! И сейчас отнюдь не в игры играю. Я хочу, чтобы эта женщина понесла заслуженную кару за убийство!
Фиона глубоко вздохнула:
– Что ж, я пока не нашла никаких доказательств аморального поведения миледи. Или даже заслуживающего осуждения. Да, в свое время она вышла замуж по любви. Кругом стали говорить, будто этим она опозорила свою семью. А мне ее поступок кажется романтичным. Не знаю, насколько она богата… но делами ее восхищаюсь. Надеюсь, ее здесь не обдерут как липку.
– Фиона, ты все сделала как нельзя лучше! – улыбнулась Арианна. – Что же касается прогулки по улицам Ист-Энда, то я не намерена тебя туда посылать, а пойду сама.
– Арианна, вы привыкли к богатым магазинам Уэст-Энда, но ровным счетом ничего не знаете об улицах, кишащих преступниками, заразой и грязью! Поэтому, заклинаю, будьте осторожны!
– Что ж, зато разузнаю побольше!
– Вы пугаете меня! – вздохнула Фиона.
– Глупости! Уверена, что нет серьезных причин беспокоиться!
Фиона встала, отбросила парчовое покрывало с постели и подняла глаза на Арианну:
– А где моя одежда? Миссис Уитли вот-вот хватится меня и начнет разыскивать!
– Пусть тебя это не волнует. Моя мачеха заявила ей, что теперь ты ее компаньонка.
– Так это правда? – улыбнулась Фиона. Арианна вспыхнула:
– Что-то ты слишком радостная, Фиона! Уж не нравится ли тебе эта тварь? Или, может быть, жалеешь ее?