Майлс взглянул на нее с ужасом.
– Шутка, – подмигнула ему Сара.
Майлс утер пот со лба и сам удивился тому, какое удовольствие доставляет ему эта беседа. Ему даже показалось, что она немного кокетничает.
– Хоть на этом спасибо.
– Не за что. – Она попыталась сдержать улыбку, но ей это не удалось. – Итак… На чем мы остановились? Ах да, на распорядке дня. Вы по каким дням освобождаетесь к четырем?
– По средам и пятницам.
Пока Майлс соображал, как же быть, Сара, похоже, приняла решение.
– Обычно я так не поступаю, – сказала она медленно, – но я согласна заключить с вами договор. Три остальных дня я буду заниматься с Джоной после уроков, при условии, что вы обещаете работать с ним по средам и пятницам.
Майлс был смущен.
– Вы даже не представляете, как я вам признателен.
– Пустяки. Впрочем, мне срочно понадобится одна вещь.
– И что это за вещь?
– Вентилятор. Желательно помощнее. Там, – кивнула она на школу, – сущее пекло.
– Обещаю, вентилятор у вас будет.
Через двадцать минут, собирая вещи, Сара поймала себя на том, что думает о договоре. Она не предполагала такого развития событий, но для Джоны, пожалуй, это будет лучше всего.
А еще, помимо своей воли, она думала о Майлсе. Симпатичный, совершенно не похож на Майкла – тот роскошный брюнет, всегда выглядит безукоризненно, а этот более естественный. Открытое лицо, немного обветренное. Хоть она и обозвала его сорокапятилетним, на вид он моложе, что ее удивило.
А собственно, почему? Джоне всего семь, и Мисси Райан, как ей говорили, погибла совсем молодой.
Сара обвела взглядом кабинет, потушила свет и вышла. Подходя к машине, она увидела, что Майлс уже уехал, и почувствовала легкое разочарование. Но тут же напомнила себе, что Майлс, все еще тоскующий по погибшей жене, вряд ли заинтересовался учительницей сына.
Но здесь Сара ошибалась.
Глава третья
В тусклом свете настольной лампы газетные вырезки выглядят совсем старыми. Пожелтевшие страницы почему-то кажутся тяжелыми, словно впитали в себя тяжесть моей тогдашней жизни.
Известие о гибели Мисси Райан попало на первую полосу, и на следующее утро на многих кухнях Нью-Берна люди, развернув газету, сокрушенно охали.
Через месяц появилась еще одна статья. В ней сообщалось, что городской совет объявил награду за любую информацию по этому делу. Но в городе все реже вспоминали о случившемся. Потом появилась новая статья, уже на третьей странице, где просили объявиться всех, кто что-нибудь знает. На этом все стихло.
Все статьи были построены по одному принципу: факты излагались коротко и ясно. Теплым летним вечером августа 1986 года Мисси Райан – жена помощника шерифа и мать пятилетнего сына – отправилась на пробежку. Двое свидетелей видели ее на Мадам-Мор-лейн; позже их допрашивал дорожный патруль. Но ни в одной из статей не рассказывалось, чем занимался Майлс те несколько часов, пока не узнал о трагедии.
Майлс, как Мисси и просила, убрал скошенную траву и пошел в дом. Послонялся по кухне, поиграл с Джоной, уложил его спать. Наверное, ожидая Мисси, он то и дело поглядывал на часы. Прошел один час, второй. Тут Майлс забеспокоился всерьез и позвонил Чарли, попросил его проверить дорогу, по которой обычно бегала Мисси, – сам он не хотел оставлять без присмотра Джону.
Через час приехал Чарли. Приехал вместе со своей женой Брендой, чтобы та приглядела за малышом. Глаза у Бренды были красные.
– Тебе придется отправиться со мной, – сказал Чарли тихо. – Случилась авария.
Я уверен, что Майлс сразу понял, в чем дело. Остаток ночи вылился в сплошной кошмар.
Но тогда ни Майлс, ни Чарли не знали, что свидетелей у происшествия не было – это позже выяснило следствие. Человек, сбивший Мисси, скрылся. Целый месяц дорожный патруль опрашивал всех живущих поблизости, искал улики, которые могли бы пролить свет на случившееся. Но так и не узнал ничего.
Майлс Райан стал вдовцом в тридцать лет.
В машине Майлс снова начал вспоминать день гибели Мисси. Но вскоре переключился на Джону и Сару Эндрюс.
Майлс был погружен в свои мысли, и они с Джоной ехали молча. Наконец Джона занервничал:
– Пап, у меня все плохо, да?
– Нет.
– Ты так долго разговаривал с мисс Эндрюс.
– Нам надо было многое обсудить.
– Вы о школе говорили? – напрягся Джона.
Майлс кивнул, и у Джоны засосало под ложечкой.
– Значит, все очень плохо, – пробормотал он.
Джона сидел на скамейке и доедал мороженое, а отец, обняв его за плечи, устроился рядом. Они поговорили о трудностях Джоны, и тот пообещал, что теперь будет стараться изо всех сил. Майлс пообещал помогать Джоне.
– Ты правда здорово отстал, – спокойно говорил Майлс, – но если ты три дня в неделю будешь оставаться после уроков, мисс Эндрюс тебе поможет.
– А я думал, мне будешь помогать ты.
– Буду обязательно, но каждый день я этого делать не смогу, поэтому мисс Эндрюс тоже подключится.
– Пап, я не хочу оставаться после уроков. – Джона выкинул обертку от мороженого в урну.
– Я отлично понимаю, что другие занятия интересуют тебя гораздо больше, но придется пока что сосредоточиться на учебе. У тебя нет выбора. Ты только подумай, все могло быть гораздо хуже.
– Еще хуже?
– А если бы она захотела заниматься с тобой и в выходные? Тогда бы ты не смог играть в футбол.
– Ладно, – тяжко вздохнул Джона, – я согласен.
– Молодец, чемпион! – улыбнулся Майлс.
Вечером, склонившись над кроватью Джоны, Майлс погладил сына по голове и поцеловал в щеку.
– Давай засыпай. Поздно уже.
– Пап… – сказал Джона сонным голосом.
– Ну?
– Здорово, что мисс Эндрюс мне поможет. Она хорошая.
Майлс выключил свет.
– Мне тоже так показалось. Ну все, спи.
– Ага. Пап…
– Что еще?
– Я тебя люблю.
У Майлса ком подступил к горлу.
– И я тебя люблю.
Майлс поправил Джоне одеяло и отправился на кухню. Там он сел за стол и поймал себя на том, что снова думает о Саре Эндрюс. Она ему определенно понравилась. Он уже целую вечность так остро не реагировал на женщин. Только вот к чему это приведет? Он толком ничего о ней не знает; возможно, они совершенно не подходят друг другу.
И все-таки его к ней влекло.
Майлс вздохнул. Он встал из-за стола, вышел в коридор, открыл дверь в спальню. На ночном столике, на комоде, на стенах – всюду фотографии Мисси, которые он сам вставлял в рамочки: Мисси сидит на крыльце с букетом полевых цветов, Мисси с Джоной хохочут, глядя прямо в объектив, Мисси и Майлс идут по дорожке.
Он вошел в комнату, сел на кровать. Рядом с фотографией Мисси на полке лежала папка с делом, которое он сам когда-то завел. Шерифы не имеют права заниматься дорожными происшествиями – да если бы и имели, ему все равно не позволили бы вести расследование, – поэтому он просто шаг за шагом повторял все действия дорожной полиции. Но узнал не больше, чем следователи.
Теперь уже было невозможно выяснить, кто был за рулем той машины, хотя Майлс искренне желал, чтобы он понес положенное наказание.
Да, Майлс желал именно этого. Это был его долг – долг мужа и долг человека, стоящего на страже закона.
Майлс сидел, уставившись на папку, и, как всегда, задавался одним и тем же вопросом: если это был несчастный случай, почему виновный скрылся?
А если Мисси убили, чтобы отомстить Майлсу?
Он – помощник шерифа. Врагов у него достаточно. Он отправил за решетку не один десяток преступников. Вдруг это был кто-то из них?
Майлс вздохнул, открыл папку и начал перелистывать бумаги. Была одна деталь, которая не вписывалась в общую картину. Странная вещь, но тот, кто был за рулем той машины, накрыл тело Мисси одеялом. И вот это не давало Майлсу покоя. Почему человек накрыл тело одеялом, но все-таки скрылся? Бессмыслица какая-то.