– Их надо еще осуществить.
– А вы скрытный человек.
– И вы тоже.
– Значит, мы – два сапога пара».
В то время она уже знала, кто он такой. Почему же она не сказала ему всю правду? Неужели ее мучили угрызения совести?
Тайлер вспомнил яблочный пирог, который Лулу испекла для него. Он точно знал, каким пирог окажется на вкус, еще до того, как откусил первый кусок, и теперь понял почему. Когда он был ребенком, Лулу часто пекла ему пироги. Он помогал ей месить тесто, а она вырезала его имя на корке острием ножа. В то время ее волосы были темными, а лицо – худым и печальным. Но Тайлер помнил времена, когда в кухне звенел ее смех или песни, которые она распевала звучным голосом.
По спине Тайлера пробежали мурашки. Так вот какую песню он насвистывал! Ее любила напевать Лулу. Он вновь услышал ее молодой голос, чистый, как колокольный звон. «Гуляя в парке майским днем, я был безмерно удивлен: заметив взгляд лукавых глаз, я сердце потерял тотчас».
В то время ей было двадцать два года. Ей приходилось терпеть побои и упреки пьющего, жестокого мужа и шалости непослушного сына.
«Приятных снов – без клопов…» Тайлер усмехнулся. Каждый вечер он слышал от матери эти слова после того, как произносил вечернюю молитву. А потом она целовала его, обнимала и называла своим сокровищем.
Он остановил лошадь. Как он мог забыть об этом? Почему его память сохранила лишь мучительные, тревожные события?
Мимо проехала повозка, возница поприветствовал Тайлера. Тот машинально ответил, размышляя о словах Клэр – о том, как она хотела бы попросить прощения у своей матери. «Не повторяй мою ошибку, Тайлер! Возможно, Лулу поступила неверно, но она считала, что у нее нет другого выхода. Пожалуйста, прости ее! В отличие от меня ты еще успеешь сделать это».
Поезд загудел вновь, уже ближе.
Тайлер пустил лошадь рысью. Из-за деревьев поднимался в небо столб дыма из трубы паровоза. Может, Лулу решила уехать из города поездом? Сумеет ли она найти другую работу?
В голове Тайлера всплывали полузабытые воспоминания, те самые, которые он хотел навсегда спрятать в глубинах памяти. Почему прежде он старался вспоминать только плохое? Неужели тем самым он наказывал себя за то, что не удержал Лулу?
Поезд опять загудел. Повинуясь внезапному порыву, Тайлер повернул лошадь в сторону станции. Ничего страшного не случится, если он увидится с матерью еще раз.
По иронии судьбы после долгих лет уверенности в том, что его не любят, память твердила, что для матери он остался самым близким и любимым человеком. Должно быть, случившееся просто ошеломило ее. Когда отец Тайлера бросил ее, она не испытала облегчения – напротив, перепугалась, ведь она осталась совсем одна с маленьким ребенком.
Она считала, что у нее нет другого выхода.
И за это Тайлер ненавидел ее.
Он услышал мерное пыхтение паровоза и скрип тормозов. Через несколько минут пассажиры рассядутся по вагонам, и поезд уедет вдаль.
«Надеюсь только на то, что когда-нибудь ты простишь меня и поверишь, что все эти годы я по-прежнему любила тебя».
С бьющимся сердцем Тайлер подъехал к станции и выпрыгнул из коляски. Быстро обмотав вожжи вокруг столба коновязи, он пробежал через невысокое дощатое строение и вылетел на платформу. Ему хватило одного взгляда, чтобы высмотреть в толпе Лулу, поднимающуюся по ступенькам в пассажирский вагон. В одной руке она держала потертый саквояж, другой прижимала к себе сосновый сундучок.
– Лулу! – крикнул Тайлер, расталкивая пассажиров. – Луиза Маккейн!
Лулу в удивлении обернулась и, заметив Тайлера, зажала рот ладонью. На ее лице появилось недоверчивое выражение.
– Мама! – задыхаясь, выпалил он и остановился перед ней. – Не уезжай!
После отъезда Тайлера Клэр разыскала в шкафу свадебное платье матери и теперь стояла перед высоким зеркалом в спальне родителей, придирчиво изучая свое отражение.
– Оно тебе впору? – допытывалась Эмили.
– Конечно, Эм.
– Расскажи, какое оно?
– Из блестящего атласа цвета свежих сливок, с чехлом из кремовых кружев.
– И расшитое мелким жемчугом, – добавила Эмили, проведя ладонью по юбке.
– Да, а кружевная фата прикрывает лицо до подбородка, ниспадая сзади почти до самого подола платья.
– О, как бы я хотела увидеть тебя! – Эмили вдруг осеклась и повернулась к окну. – К нам кто-то приехал.
Клэр подбежала к окну и выглянула во двор.
– Эмили, Тайлер привез Лулу!
– Лулу! – ликующе закричала Эмили и поспешила вниз по лестнице.
– Подожди, Эм! – окликнула ее Клэр, пытаясь снять платье. Спуститься вниз в таком виде она не могла – Тайлер должен увидеть ее в этом наряде лишь на свадьбе. Ей удалось расстегнуть несколько крохотных перламутровых пуговок на спине, но остальные не поддавались. – Черт! – в досаде выпалила она. Снизу доносились радостные возгласы Лулу и Эмили. – Черт! – повторила Клэр, возясь с пуговками.
– Тебе помочь?
Клэр ахнула и обернулась.
– О, Тайлер, почему ты вошел без стука? Сейчас же закрой глаза!
Он усмехнулся и послушно зажмурился.
– А теперь ты позволишь мне помочь?
– Только не вздумай открыть глаза, – предупредила Клэр и повернулась к Тайлеру спиной. – Расстегни пуговицы.
Он выполнил ее просьбу.
– Я привез Лулу, – сообщил он.
Обернувшись, Клэр обнаружила, что он все-таки открыл глаза.
– Я так рада!
– И я тоже, – отозвался Тайлер, спуская ее платье с плеч.
– Пожалуй, я не стану спрашивать, где ты научился таким манерам, – нахмурилась она.
Тайлер рассмеялся и наклонил голову, целуя ее в шею.
– Я попросил Лулу остаться с нами, – продолжал он. – Надеюсь, ты не возражаешь?
Сладостная дрожь пробежала по спине Клэр.
– Разумеется, нет! Ведь она нам не чужая.
Тайлер повернул ее лицом к себе и вгляделся в ее глаза так пристально, что у Клэр перехватило дыхание.
– Ты была совершенно права. Я решил, что если ты смогла простить свою мать, то и я сумею простить мою.
– Ты сказал ей об этом?
Тайлер торжественно кивнул:
– А она расплакалась.
Клэр со смехом обхватила шею Тайлера обеими руками.
– Я так люблю тебя!
Он отстранился, глядя на нее и чувствуя, как его сердце переполняется радостью. Месяц назад он не поверил бы ей. В то время он считал, что истинной, бескорыстной любви не существует. Но теперь две женщины доказали, как он ошибался. Тайлер улыбнулся, по-прежнему удивляясь любви, которая светилась в глазах Клэр.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Клэр задумчиво приложила палец к губам.
– Дай-ка подумать… в субботу я не занята.
– Решено! – Он крепко поцеловал ее, а потом принялся покрывать нежными поцелуями ее щеки и шею. – Ты знаешь, признание далось мне нелегко, – пробормотал он. – Я привык скрывать свои чувства. Научи меня выражать их.
– Непременно.
– Тогда, пожалуй, мы начнем немедленно, – заявил Тайлер и высвободил руки Клэр из рукавов платья.
Клэр ахнула, платье с шорохом упало на пол к ее ногам.
– Тайлер!
– Ты восхитительна, – продолжал он, осыпая поцелуями ее плечи. – Разве я могу устоять?
– Придется, – со вздохом напомнила Клэр.
Рука Тайлера скользнула по корсету, и он коснулся ее груди, соски которой тут же набухли. У Клэр появилась слабость в ногах. Сможет ли она выдержать до субботы?
– Клэр, – продолжал шептать ей на ухо Тайлер голосом, хриплым от страсти, – я хочу тебя. Мы запрем дверь, нам никто не помешает…
Клэр таяла в его объятиях. К чему вспоминать о приличиях? Ведь они почти женаты.
– Тайлер, Клэр! – послышался из коридора голос Лулу. – Вы здесь?
Почему она вечно разыскивает их в самый неподходящий момент?
– Не отвечай, – попросила Клэр, вспомнив слова Тайлера, которые слышала несколько раз.
– Придется ответить. – Тайлер поцеловал ее и отстранился с лукавой усмешкой. – Ведь она моя мама.