Да что там! Могла вообще погибнуть.
Марк бы меня живой не отпустил.
Сейчас он в камере, идёт разбирательство. Шатурин обещал отправить за решётку моего отца, однако попал в собственную ловушку. Как говорится, не рой другому яму.
Марку, как и мне, потребовалась медицинская помощь, так как несостоявшегося убийцу сильно отметелил Стас. Я этого не видела, потому что в момент появления моего спасителя была без сознания. Судя по сбитым в кровь костяшкам на руках Стаса, Шатурину досталось капитально…
В клинике у меня огромная палата со специальным оборудованием, ванной комнатой и мебелью для посетителей. Несколько дней назад я начала намекать, что пора бы и честь знать — сколько можно сидеть в четырёх стенах, надоело!
Самое главное — ужасно соскучилась по дочке. Впервые мы с Леночкой расстались так надолго. Сначала звонила малышке только по телефону, не хотела пугать ребёнка своим видом. С левой стороны висок и скула у меня были чёрными, по челюсти разлился багровый кровоподтёк…
Но вот уже три дня выгляжу более-менее, и мы с дочкой пообщались по видеосвязи. Закончив разговор, едва не разревелась. Это невыносимо — находиться так далеко от моей крошки!
— Пап, пора мне ехать домой… Ну сколько можно здесь торчать?
— Цыц! — возмутился папа в ответ на моё нытьё. — Останешься в больнице, пока врачи не отпустят.
— Учитывая стоимость моего пребывания, они не отпустят меня никогда. Я для них золотая рыбка, приносящая фунты стерлингов. Глупо выпускать на свободу такого выгодного пациента.
— Поговори у меня! — Папа никак не может простить, что я приехала в Лондон тайком и без охраны. Моя неосмотрительность едва не стоила мне жизни.
Отец берёт меня за руку, сжимает ладонь:
— Яна, ты представляешь, что бы со мной было, если бы этот подонок тебя…
Отворачивается, не может договорить, глаза краснеют, челюсти сжимаются. Наверное, только мне позволено видеть отца в момент слабости. Мне стыдно, что я так потрепала ему нервы…
Папуля всё ещё в шоке. Он не только дико переволновался за мою жизнь, но и поражён тем, что не раскусил Шатурина.
— Как я мог! Считал себя знатоком человеческой натуры, а сам пригрел на груди змею! — сокрушается отец. — Даже подозрения не возникало, что этот ублюдок водит меня за нос.
— Марк тот ещё актёр.
Дни тянутся, я пытаюсь работать удалённо, но уже через полчаса голова начинает гудеть, как медный колокол. Зато в каждом дне есть безумно приятный момент. С замиранием жду, когда дверь откроется и в палату войдёт милый Багрицкий. Обычно он приезжает около трёх, раскидав дела. Стас появляется, и каждый раз это как откровение, как награда…
*****
Я наивно полагала, что папа не знает, кто отец Леночки. Во время моей беременности он только один раз спросил, не нужно ли промыть мозги будущему папаше. Я отказалась, и больше этот вопрос не поднимался, поэтому решила, что тема навсегда закрыта.
Какая я глупая!
Сейчас выяснилось, что папа давно знал о причастности Багрицкого. Безопасники «Мелмакса» это установили без особого труда, у отца даже имеется ДНК-тест, сделанный пять лет назад — сразу после рождения Леночки.
— Пап, так ты поэтому не хотел сотрудничать с Багрицкими?
— Первый раз я отказал, потому что их предложение меня не заинтересовало. А вот когда узнал, из-за кого ты грустишь и плачешь, тогда, конечно, твёрдо решил не иметь никаких дел с холдингом Багрицких. Ты же прорыдала всю беременность, Яна!
— Папуль, все беременные слегка неадекватны, — улыбаюсь.
— Да нет… Видимо, всё дело в том, что ты никогда не переставала любить Стаса. Я вижу, как ты на него смотришь…
— Я очень его люблю, пап!
— И он тебя спас, Яна… Я этому парню по гроб жизни обязан.
— Стас хочет подать документы на установление отцовства и записать Леночку на своё имя.
— Что-то мне подсказывает, что он не только нашей малышке хочет дать свою фамилию, — хитро усмехается папа. — Вижу, Стасик даже кольцо успел подарить…
— Наверное, он и с тобой поговорит на эту тему. Попросит моей руки. Вот только я ещё не развелась с… мм… Марком.
Даже имя произносить противно, выталкиваю его с усилием. И снова по телу бежит озноб — вижу склонённое надо мной лицо убийцы и вспоминаю, какой испытала ужас в тот момент. Самой страшной была мысль, что мой ребёнок останется сиротой…