— В Винчестере почти все странные. Это вообще странное место. Он не очень выделялся среди нас. Но после колледжа мы стали нормальными людьми, а Айверли… стал еще более странным. Он никогда не ходит на светские развлечения.
— И он не любит спорт.
— Зато коллекционирует книги.
— А знаете, что самое странное в нем? — спросил Блейк. — Он избегает иметь дело с женщинами. Он этим знаменит. Находясь здесь с вами, Диана, и с остальными леди, он, пожалуй, приблизился к женщинам на самое короткое расстояние в жизни. А не думаешь ли ты, Лэмб, что он другой?
Лэмб постоял в задумчивости.
— Нет. В колледже таких было немало, но Айверли в их компании не видели, А муслиновые юбочки? — Произнося последние слова, Лэмб кашлянул.
Хотя Диана и оценила его тактичность и нежелание говорить при ней о продажных женщинах, она поняла скрытый смысл вопроса.
— Нет, насколько я знаю, — сказал Блейк. — Он заявлял, что ненавидит женщин по принципиальным соображениям. Он даже поэтому кобыл не приобретает.
Лэмб удивленно покачал головой:
— Но у него должны быть потребности.
— Если и есть, то он справляется с ними застегнутым на все пуговицы.
Диана не могла решить, должна ли она оскорбиться тем, что мужчины при ней говорят на подобные темы. До замужества ей не приходилось слышать ничего пикантного, а друзья ее мужа, большинство из которых, как и он, и были средних лет, в разговорах строго придерживались приличий. Сэр Тобиас Фэншоу интимными делами занижался только в спальне. В остальное время он относился к ней со снисходительной, но строгой официальностью. Эта их откровенность была одним из следствий ее вдовства, о чем предупреждала мать, но Диана не собиралась портить себе настроение.
Лэмб продолжал сомневаться:
— Может быть, твой кузен еще не дозрел. С моим двоюродным братом Джаспером было нечто подобное. Женщины совершенно его не интересовали до двадцати одного года. Потом однажды встретил служанку из трактира с большими достоинствами… и он обо всем забыл. К двадцати трем подхватил сифилис. Айверли просто пока не встретил женщину своей мечты.
— И никогда не встретит, полагаю. Ему уже двадцать шесть. Здесь какая-то ненормальность. Ставлю на кон пони, что ничего не получится.
Если и была какая-то вещь из тех, что Блейк никогда не отвергал, то это пари.
— Идет, — сказал Лэмб. — Слушай, если мужчина нормальный, то женщина всегда может его соблазнить.
— Ты тоже слушай: нет в мире достаточно красивой женщины, чтобы привлечь внимание моего двоюродного брата.
— Блейк, ты оскорбляешь весь женский пол. Вот, взгляни на Диану. Сможет ли какой-нибудь мужчина ее отвергнуть?
— Чтобы заставить Себастьяна Айверли хотя бы коснуться губами уст женщины, она должна обладать всеми достоинствами Елены Прекрасной и Клеопатры одновременно.
Диана вспомнила, как мистер Айверли этим утром смотрел на ее колено. И как она перехватила его взгляд, обращенный на ее грудь, во время обеда. Блейк может не верить, что она сочетает в себе прелести двух исторических красавиц, — так она покажет ему.
— Я сделаю это, — сказала она, не взяв и секунды на размышление. — Я заставлю его поцеловать меня. Но ставкой будет не пони. Держу пари на пятьсот фунтов, что ваш кузен меня поцелует.
Глава 4
На следующее утро мистер Айверли находился на своем обычном посту за столом в библиотеке и, склонившись над книгой, что-то изучал. Он снял сюртук, таким образом демонстрируя, что бедра у него стройные. Мешковатые брюки, чтобы не спадали, держались на кожаных подтяжках, видневшихся под нижним краем жилета. У Дианы были основания считать, что не такой уж он слабосильный, но его одежда не позволяла в этом убедиться.
Она нервно сглотнула. Уже через пять минут после заключения пари она начала жалеть о своем необдуманном заявлении. Только сомнения Блейка и Лэмба в ее способностях и их строгом понятии чести не позволили ей пойти нa попятную. Ее покоробило, когда они начали решать вопрос о доказательствах. Молодые люди предлагали спрятаться в кустах и оттуда наблюдать за процессом соблазнения. Это стало последней каплей, и она отказалась от пари. Но мужчины напомнили ей, что пари — это святое, и согласились считать доказательством ее слово. Тем не менее Диана не могла избавиться от ощущения, что вляпалась во что-то грязное, согласившись участвовать в этом предприятии.
Войдя в библиотеку, она кашлянула, привлекая внимание Себастьяна.
Айверли резко обернулся:
— Леди Фэншоу, я думал, вы ушли со всеми остальными.