- Давай так, - начинает он, глядя в сторону едва виднеющегося промышленного здания, - ты подождешь меня в машине, а я сбегаю к тем постройкам?
Лиза качает головой.
- Лиз, я быстро. Одна нога здесь, другая там. На машине добираться дольше и чует мое сердце, что нам придется бросить ее на полпути и лишиться и еды, и вещей, и воды, кроме тех, что сможем унести в руках.
Она согласилась нехотя, с надутыми губами и обиженными глазами, но все же сделала это. Раф не подал виду, но все же ощутил, что поведение девчонки начинает все больше и больше раздражать его, уж больно сильно оно напоминает ему одну неприятную особу.
“Спокойно, Раф! Она всего лишь ребенок и не виновата, что преподносит все это с бесхитростной простотой.”
- Это благоразумно. Я не прошу тебя сторожить машину, осмотри оставшиеся дома за то время, что меня не будет.
Раф не беспокоится, что с ней может что-то случится. Его не будет максимум полчаса, не больше. В этих домах пусто. Все они пахнут старым деревом, сыростью и запустением.
- Я скоро!
Завод по переработке рыбы встретил его оглушающей тишиной, эхом и непередаваемой вонью.
“Одежду придется выбросить, как пить дать провоняется!”
Меньше всего в пустых помещениях пахнет рыбой, в них царит стойкий запах разложения. Раф бродит между цехами, между застывшими конвейерными лентами и перевернутыми разделочными столами.
Ему бы уйти, ведь здесь нет ничего особенного, но что-то не дает ему покоя и заставляет обследовать это место с болезненной дотошностью.
Наконец его внимание привлекает необычный звук, похожий на гул от линий электропередач.
Это мухи. Они налетают на него, окружают, стоит ему только открыть дверь, но тут же бросаются врассыпную, вновь занимая места над…
- О, Боже! - вырывается из него в ответ на картинку, что он видит перед собой.
Разбросанные консервные банки, пластиковые коробки, огромный чан, в котором раньше промывался улов, теперь доверху забит трупами, точнее их обугленными останками. От тел людей и нелюдей несет гарью, но еще больше тухлятиной.
Теперь уже не понять кому раньше принадлежали эти тела: женщинам или мужчинам, старикам или детям, существам или восставшим покойникам. Огонь уравнял их всех, изуродовал и обезличил, но Раф, откровенно говоря, и не хочет знать этого.
Огромные тучи мух кружат над ними, перелетая от одного места к другому, смешиваясь друг с другом, отчего по пустому цеху разносится где-то мерное, а где-то возмущенное жужжание.
Кто-то зачистил остров от чудовищ, но сам не спешит появляться им на глаза. Это очень подозрительно. Но может быть все проще: они еще не знают об их появлении?
Достаточно.
Он увидел все что нужно.
Пора возвращаться к Лиз, Алекс, Паоло, грузиться на яхту и плыть куда-нибудь, только бы не оставаться в этом месте, в котором все больше и больше поднимается градус неведомой ему опасности.
- Лиза!
Грузовик стоит на прежнем месте. Ключи так и торчат из замка зажигания. Ничего не тронуто. Только ребенка нет на месте.
- Проклятье!
Он смотрит на часы - его не было всего-то двадцать минут. Куда она могла подеваться?! Упомянутые им дома, которые он просил осмотреть, пусты.
- Лиза!!!
Раф осматривается еще раз, идет по ее следам в снегу, по запаху, что петляет, теряется где-то впереди.
“Что она забыла здесь? Они же уже были тут! Что заставило ее вернуться?”
Рафаэль продолжает звать ее, идя следом, углубляясь, путаясь между домами. Она одна, он не чувствует рядом никого постороннего.
- Раф! Раф!
Он оказывается в доме, сверху донизу забитого каким-то барахлом и старыми вещами, не иначе здесь жили старики, что обычно не спешат избавляться от всякого рода хлама.
- Я здесь!
Она появляется со стороны гостиной, раскрасневшаяся, с испариной на лбу, но невероятно счастливая с облезлым котом в руках.
- Смотри кого я поймала!
Он с облегчением выдыхает. Вот почему она петляла между домами: Лиз ловила одичавшее животное!
- Я же просил тебя быть возле машины.
Коту он не нравится. Животное шипит в его сторону, но выбраться из рук девочки у него не получается. Лиза крепко держит свою добычу, зажатую в тиски старого пледа.
- Давай возьмем его с собой?! Ну, пожалуйста!
- Я не против, но только убирать за ним будешь сама, - он морщится, - и вымыть его не помешало бы!
Он кивает ей на дверь. Счастливое лицо ребенка заставляет улетучиться злость и раздражение.