— … а мальчиков много, — закончил он невесело.
Я испуганно подняла ресницы.
— Я не о том.
— Даш, да я всё понимаю, — успокоил он, — не маленький. Содрал бы шкуру, не вопрос, если б это было реально, — указал он на себя, усмехнувшись. — Но многовато сдирать. Не вариант, как видишь. За эти проклятые недели я чётко понял одно: я не смогу измениться для тебя, как бы сильно я этого не хотел, Даш. Я такой, какой есть…
— … не для меня… — уточнила я тихо, пялясь на его губы. Он стоял чуть ниже и…
— … м-м? — не понял он.
— … для мамы, — я сжала перила, но удержаться было нереально. — Для меня не надо… для меня ты всегда… идеальный…
В хмурых Балтийских небесах произошла перемена: тучи разрезал солнечный луч. Надежда. Я приблизилась ещё, на самый краешек ступеньки и робко нашла его руку:
— Это мне нужно меняться, Матвей… не тебе… мне нужно быть сильнее…
Медленно, ещё не веря, он обвил мои холодные пальцы своими, тёплыми, живыми, а я потянулась к губам смелее. — Прости, что подвела. Прости, что мучила. Если простишь, мой ответ «да», — зашептала я близко, ощущая табачное дыхание, руку на пояснице. Как раньше. Как в самом начале.
Как будто наша история сделала эффектный кульбит и мы вернулись на исходную, чтобы попытаться снова, но на этот раз не лажать. И мы попытались. Стоило нашим губам коснуться — Матвей ожил, как в сказке. Мой Матвей. Он вернулся, поверил, открыл кровоточащее сердце, взялся за меня крепко, напористо, как голодный скиталец, дорвавшийся до пищи, и подъезд пошёл ходуном.
— Даш… — шептал он между строк, — что ты творишь? — Удивлялся, запуская готические пальцы в мои волосы. — Я не понимаю… ты не шутишь?
— Не шучу… — улыбалась я счастливо и тоже удивлённо. Я так долго мучилась, сомневалась, но когда он оказался рядом, тут, в подъезде, всё стало ясно, как день:
— Я не хочу терять тебя. Никогда не чувствовала себя такой наполненной, целой, как с тобой, такой счастливой… — признавалась я вслух, краснея и горячо дыша от его ласки, от губ, от любящего взгляда. — Я хочу только тебя, Матвей. Без тебя невозможно, теперь я это знаю. Видишь, какая тугодумка, — поморщилась я, — со второго раза догнала… и то, еле-еле. Тупица… это же ужас. Ты уверен, что хочешь связаться с такой?
— Не только связаться, но и связать, — глянул он азартно, переодевая моё колечко на правильный палец. — Мы с тобой всё-всё попробуем, не переживай, у меня хорошая фантазия.
Я смущенно заулыбалась:
— Я в курсе!
Матвей чуть отодвинулся, но не выпускал.
— Это так странно…
— Что я в курсе?
— Что ты тут, со мной…
— Спасибо Щербатому…
— Кому? — изумился он, а я прикрыла рот ладошкой, поняв, что не то ляпнула.
— Ну, Юре…
— Погоди-погоди! Ты сказала «Щербатому»? — Матвей вдруг рассмеялся: щербатый! Я не выдержала и тоже прыснула с его реакции:
— Ну что?! Чего ты ржёшь! Просто так случайно придумалось… ты только ему не говори, пожалуйста! Что? Матвей! Ну пожалуйста!
Как же радостно смеяться с ним, — ликовала я, наслаждаясь любимым смехом, улыбкой, огоньками в серых глазах. Я больше никогда не подведу их, не причиню им боли! Я буду защищать их. Буду хранить их.
— Щербатый! Юрец свихнётся от злости…
— Ну Матвей, ну пожалуйста! — умоляла я. — Он меня и так презирает, куда ещё-то! Не хочу его обижать…
— Не бойся, возьму удар на себя… сам обозначу, слишком роскошно живёт без кликухи… пора бы его приземлить… и вообще, пацан без клички, как пёс без… кхм… ладно, не при дамах, — веселился он, снова принимаясь за поцелуи.
— Это из-за Юры мы стоим тут, — таяла я, — он просто замечательный друг… ты не представляешь, это же он мне мозги вправил…
— Хм, чё правда? — усомнился Матвей.
— Правда! Из него вышел бы отличный психолог. За минуту разобрался.
— Ну да, на Щербатого похоже…
— Матвей!
— Ладно-ладно, забей, я же шучу. Поблагодарю его по-братски. А чего он такого сказал-то? Чтоб знать что говорить, на будущее…
Я возмущённо отодвинулась:
— Эй! Не будет никакого «будущего», я же поняла уже… нет, он просто напомнил сколько мне лет, если честно…
— Чёрт. Я бы не додумался, — заценил друг Щербатого «психолога».
— Ага. А ещё напомнил, что это лично мамин выбор «не понимать тебя», а не наш косяк. Так что, как видишь, он заслуживает большего, чем эту дурацкую кличку, ну пожалуйста, Матвей… он же всё равно когда-нибудь узнает, что это я придумала! Ещё комплекс появится из-за меня.
— Какой комплекс! Он этим своим зубом, знаешь как гордится, — возразил Матвей весело. — Он тебе разве не рассказывал? Это он в прошлом году отколол, когда с батей на охоту ездил на кабанов. Прикладом получил, отдачей, прикинь, идиот. Сам себе по зубам. Бамс! — Матвей показал как, и снова обнял меня. — Чуть сознание, говорит, не потерял. Но завалил здоровенного! Еле утащили вчетвером, с мужиками.