— Да так… просто устала, наверное. Прости.
— Не извиняйся, ты что, — улыбнулся он.
— Слушай, Алик…
— А?
— Постой. Может не поедем…?
— Почему? — он озадаченно переглянулся со мной, продолжая рулить.
— Я не знаю… — я потёрла виски. — Что-то подышать хочется. Давай лучше на Верхнее озеро? Прогуляемся, а? Пожалуйста…
— Ну… давай…
Алик, кажется, остался обескуражен такой резкой переменой, но я действительно не хотела на диван. Не хотела его мамы и скрипучих половиц. Запаха духов и оставаться с Аликом наедине. Мне было душно. Я оттянула ворот. Скорей бы на воздух.
Мы оставили машину на обочине у парка и перебежали по брусчатке на набережную. Вечер был прекрасным. Чистым. Под ногами шуршали листья, по дороге шуршали колёса, и редкие прохожие бродили под фонарями. Я шла, опустив глаза, ничего не видя вокруг.
Ничего, кроме сухих листьев.
Алик смущённо поглядывал на меня и пытался заводить разные разговоры, а я всё ещё была там, в своём дворе. И пыталась понять, почему.
— … или какао?
— Что? — я подняла голову и обнаружила нас около ларька с горячими напитками. Тёплые гирлянды уютно покачивались на ветру, в деревянной витрине красовались румяные булочки. Молодая девочка-продавец ждала моего решения. Алик тоже ждал. Он терпеливо повторил:
— Что ты хочешь: кофе или какао?
— Эм-м… — я кивнула, мол, понимаю-понимаю, — кофе… нет, лучше какао. Спасибо.
Алик улыбнулся.
— Два какао пожалуйста. А булочку будешь? Нет? Ну, ладно. Думаю, что-то сладкое и горячее тебе не повредит, — повернулся он ко мне. — Что-то ты совсем бледная. Замёрзла? Дай-ка сюда руки, — он взял мои холодные пальцы в свои и заглянул в лицо. — Как ты? Не устала на каблуках?
— Нет, всё хорошо… — улыбнулась я, краснея.
От его тёплых ладоней мне действительно стало полегче.
— Ничего себе «хорошо», — он посмеялся. — Сейчас найдём свободную скамейку и посидим немного, ладно? Не представляю, как ты ещё на ногах держишься. Зачем эти геройства?
— Я же к тебе собиралась… и не планировала там ходить… — пролепетала я смущённо. Этот добрый «жест» не был похож на дружеский. Совсем не был! Его руки крепко держали мои в плену. Грели. Я не знала как вести себя, и снова замолчала, не найдя слов. Его глаза довольно блестели.
Кажется, он даже немного расстроился, когда девочка приготовила наши напитки. Вложил в мои потеплевшие руки стаканчик и попытался раздеться:
— Давай куртку дам, а? У тебя совсем тонкий плащ.
— Не-не-не, — замотала я головой испуганно, — Всё в порядке. Я согрелась, спасибо!
Я не врала. Вся эта ситуация с моим безумным соседом отошла за второй план, после Аликиных ладоней. Он сумел перехватить моё внимание. Ловкий ход.
Правда, от этого неожиданного прикосновения, мы оба ощущали неловкость. Алик прятал её за заботливой улыбкой, типа мы сто лет дружим и это было вполне естественно. Ага! А я подыгрывала ему и делала вид, что это правда и я ничуточку не удивлена.
Мы нашли скамеечку с живописным видом на воду и на голодных уток. Пили какао и смотрели, как люди кормят несчастных хлебом.
Я поморщилась:
— Вообще-то они от хлеба страдают.
— Как это? — не понял мой собеседник.
— Нельзя их хлебом кормить. Вредно. Умирают.
— Правда?
— Ага. Я читала.
— А мы всё детство подкармливали уток на Нижке хлебными корками.
— Ещё и чёрствыми, небось?! — хихикнула я возмущенно.
— Ещё и заплесневелыми! — он рассмеялся. — Копили с мамкой всю неделю, и в пакетик — чтобы на выхах сходить и «угостить вкусняшкой». Им что правда нельзя? Совсем-совсем нельзя?! — удивлялся он.
— Ага. Из-за дрожжей.
— И что, прям помирают?
— Угу.
— Ничего себе. Зачем ты это сказала?! Теперь моё счастливое детство запятнано утиной кровью…
Я прыснула в стаканчик.
— Блин, чуть не разлила из-за тебя! — хихикала я и не могла остановиться. — Утиная кровь!
Алик был счастлив.
— Ещё скажи «убийца»!
— Утиный убийца!
— Чё!? Да ладно! — он шутливо пихнул меня. — Все кормили! Только не говори, что ты в детстве не подкармливала их хлебом, ни за что не поверю!
— Подкармливала, конечно, — призналась я. — И тоже, между прочим, на Нижнем озере. Представляешь, если мы, сами того не зная, кормили их вместе?
— Значит, мы с тобой подельники! Не, как там… — он наморщил лоб.
— Соучастники, — подсказала я весело.