— Я не собираюсь рассказывать.
— Почему?
— Не хочу, — ответила я в тон ему. И отвернулась уходить. Наш странный, необычайно короткий разговор окончился.
Но это оказался ещё не конец.
Одно лёгкое движение, один его шаг, и горячая рука, не позволили мне так просто убежать. Рука решила за хозяина, не дав ему как следует обдумать поступок. Она вдруг догнала мою: поймала пальцы в полёте, и я удивлённо оглянулась.
Хозяин руки тоже выглядел обескуражено.
Всего секунду, мои пальцы скользили в его ладони, но эта секунда показалась мне вечностью. По коже рвануло магнитными волнами, поднимая волоски, выворачивая, оголяя меня, перехватывая дыхание.
Я не ожидала. Я не была готова.
Но я уже летела вниз, в чёрную бездну своего «колодца». Я на собственной шкуре испытаю, есть ли у него дно. Мне придётся испытать. Придётся узнать ответ. Хочу я этого или нет. Готова я или нет.
Ответ не заставил себя ждать:
— Матвей, — представился ОН.
Глава 6
Сюрпризы
Нет. Это не похоже на прикосновение Алика, — думала я испуганно. Лёжа без сна. Вспоминая забитые чернилами пальцы, запястья, горячее дыхание из широкой груди.
Матвей.
Я засветила экран.
Уже три часа, а я не могу уснуть. Хорошо, что завтра выходной. Зачем он сделал это? — я чувствовала его кожу, его табачный запах, и хваталась за одеяло крепче. — Зачем он так смотрел? Что он от меня хочет?
Я же сказала, что не расскажу Алику. А почему я не расскажу?
Я устала лежать. Спустила горячие ноги на ковёр. Нет, всё не то. Жарко. Хотелось охладиться, и в горле опять пересохло. Я поднялась и пошла в темноте на кухню. Подушечки пальцев скользили по шершавым обоям. Ватные ноги ступали ощупью, несмело. Вроде бы всё осталось как всегда, те же стены, те же звуки, та же вода в стакане, — думала я, делая желанный глоток. — Но всё другое. Начинаешь присматриваться — всё другое. Всё какое-то не настоящее. Фальшивое. Как декорации в театре. Толкнуть посильнее, и всё развалится. Как макет. И я в нём. Опять эти мысли. Я поморщилась.
Как было хорошо не думать ни о чём.
Как я устала думать!
Я подошла со стаканом к окну, но увидела только горящие под лампами листья. Окна нашей квартиры выходили на другую сторону. На пустынную ночную улицу. Не на двор. А вдруг он всё ещё стоит там? — я вернулась на шесть часов назад и ещё раз оглянулась на его застывшую фигуру вдали.
И снова захлопнула дверь подъезда.
Что за бред.
Вода не освежала. Я налила себе ещё стакан и коснулась лбом чёрного стекла. Матвей. Кто ты такой? Зачем появился в моей жизни? Зачем заговорил со мной? Всё же было хорошо. Всё же было в порядке. Жизнь текла своим чередом: я хорошо училась, помогала родителям, дружила, болтала с подружкой обо всём, без секретов, мечтала встретить свою вторую половинку, собиралась устроиться в архитектурную студию после универа, а ещё хотела снять крохотную уютную мансарду в немецком домике и украшать её стены тёплыми гирляндами, и каждый день печь пироги и печенье.
Ты не вписываешься в моё красивое будущее, Матвей. Не вижу тебя на своей открытке. Ты из другой истории. Из другой, тёмной Вселенной, неизвестной. Зачем ты пришёл в мою?
Откуда ты пришёл?
Почему я не могу перестать думать о тебе?
Я упала на диван и ещё с час промучилась на своей горячей подушке. Снились жуткие сны с мотоциклом и Ленкой, чёрным двором, бешенными собаками по пятам, и Аликом. Утром встала разбитая.
Вылезла на завтрак позже всех.
Квартира пропахла блинами так, что кислорода не осталось.
— О, Дашуля! — обрадовался папа. — Ты к нам обедать или завтракать?
— Ужинать, — буркнула я, — а ты чего такой весёлый?
— Они с мамкой к Савиным уезжают гульбанить! — сдала родителей Лизка. Она дулась в уголке с телефоном. — А меня с Веркой не отпускают!
— Ай-яй-яй, пап, — подыграла я на полном серьёзе. — Какой пример вы детям подаёте! Как не стыдно!
— Ух, занозы, — папа прищурился на нас и пригладил усы. — Да мы в первый раз за… Лер… за сколько?
— М-м? — мама повернулась от плиты.
— Когда мы с тобой гульбанили-то, а?
Мама наморщила лоб, вспоминая. А я пока огляделась в поисках чего-нибудь съедобного: схватила с тарелки блинчик, пока она не видела.
Включила чайник.
— Где-то с рождения Даши и не гульбанили, — воскликнула мама удивлённо, проведя нехитрые рассчёты в уме. — Ну-у, может, даже больше, лет двадцать будет…
— Во-о! — довольно забасил папа. — Вот через двадцать лет, Лизок, можешь гульбанить, пока ноги не отвалятся, все ночи напролёт! — он захохотал от своей шуточки.