Через какое-то время у него это вышло. Боец все расставил:
“Рили хотел, чтобы ОПБ начали обвинять в детоубийстве. Чтобы мы арестовали около здания одного из наших, которым, согласно сценарию, должен был стать тот же Анри, например. Это бы раздуло скандал государственных масштабов, но сильнее всего досталось б президенту. Правда, Рили пришлось пожертвовать жизнями двух своих приспешников, пока я пытался спасти застрявшую на этаже девочку.
Через мгновение прогремело два выстрела. Застывшие
ОПБ-шники испуганно посмотрели на Ферранта Рили, вытащившего старый отцовский револьвер. Деспотичный куратор был не прочь поразмяться.
- Ну что, сосунки, готовы отсосать у меня за то, что спас ваши никчемные шкуры?
“Спасенные” изумленно пораскрывали рты. Рядом валялись два бездыханных тела.
Жестоко лишать жизней тех, кто тебе служит. Но, как ни странно, здесь я Рили очень хорошо понимаю. У него не оставалось выбора, иначе его раскрыли б еще раньше.
Рили имеет все качества, необходимые стратегически мыслящему узурпатору: хитрость, привередливость, повышенная внимательность к деталям и способность быстро залатывать дыры. Кстати, о дырах. Одна из таких – кабинет заместителя, который он, по всей видимости, освободил от лишних погремушек, что могли обеспечить ему годы тюрьмы.
- Але.
- Как успехи? – Редфорд оставался все в том же “не в духе”, - Нашли что-нибудь компрометирующее?
- Нет, ничего – Макдауэл поджал подбородок, - С особой тщательностью проверили. Офис вообще практически пуст, что, кстати, странно. Нет даже пирамидки рабочих журналов…
Редфорд уже жалел, что втянул ребят в это. Он понимал, что, скорее всего, теперь им придется несладко.
Рили не позволил скрыть факт сообщничества ОПБ-шника с группировкой Бёрча. Это еще раз доказывает, что узурпатор тратил весь умственный потенциал на поджог леса.
- Мы обязаны сообщить о…? Вы знаете, о чем.
Макдауэл понимал, что подобная информация, информация о предательстве, негативно отразится как на их репутации, так и на репутации президента: люди перестанут верить в него, цивилизация, не только Америка, будет стремительно приближаться к закату, ура-патриотов ошарашат количеством трупов их соотечественников.
- Обязаны… - твердо ответил Рили.
Солдат предложил:
- Может, не нужно? Может, сочиним какую-нибудь легенду и хоть раз плюнем на чертовы формальности?
И услышал:
- Нет, дружок. Ложь во благо – тоже ложь. Учись принимать правду, нечего ее приукрашивать…
Злодей хотел убить главврача, чтобы замести следы. Но явились мы и воспрепятствовали…
Пред вошедшими предстала картина всех картин: Анри не просто бьет Кларка, а избивает ногами по животу, бьет лицом об пол. Бедняга же плачет, трясется, вытирает рукавом льющуюся из носа кровь, молит не затягивать с пытками.
Канингхэм попросил:
- Объясните, что здесь происходит.
- Взбесил!
И заключительный пункт, подтверждающий мою безумную теорию о подлых провокациях – уродливые махинации с образом российского революционера. Такое мог придумать либо воспаленный мозг, либо мозг фанатика.
Хотя… я почти уверен, что это одно и то же.
И если простое предательство одного из нас могло принести реальные неприятности, которые, впрочем, было бы несложно замять, используя федеральные связи, то ожившее олицетворение заокеанской угрозы спустило бы на дно – в зыбкий мир на краю войны. Это все равно, что санкционировать ядерную атаку всем ядерным боезапасам Штатов и ударить по Евразии. После уничтожения России выпущенными боеголовками другие страны, дабы уберечься, дабы предотвратить дальнейшее опустошение, предпримут самые радикальные действия в отношении североамериканского континента. О нерушимости дружеского союза можно будет только мечтать.
А что если катастрофа неизбежна, как вымирание неандертальцев? Нет, не хочу в такое верить.
За свою относительно долгую жизнь я услышал немало жутких, но правдоподобных историй. Например, тысячи беженцев, спасшихся от хаосных разборок Юго-запада, развернули лагерь около границы Калифорнии. Жили там два года, пока туда не поступило экстренное сообщение, пока их не вычислили и не расстреляли.
Меня волновал Юго-запад, но я – хороший солдат, который всегда следовал приказам, предчувствовал, что у мира есть проблемы посерьезнее.
Подчиняться командиру или играть в ангела-хранителя – выбор непростой. Для первого – нужна подготовка, для второго – совесть. Но как же я счастлив, как же рад, что не подался в политику. Глядя на нынешнюю ситуацию, из-за которой хочется плакать… рисковать жизнью для мужчины всегда лучше, чем дергать за ниточки. Эх, вот бы человечество заглянуло внутрь себя”
- А-а-а-а!
Резко выйдя из раздумий, Пол, наконец, отозвался на крик майора Гаррисона. Чуть помотав головой, он пробежался вниз по лестнице и увидел, что Феррант с Анри бегут к выходу, а оставшийся не у дел Гаррисон лежит и зажимает двумя руками простреленное колено, смотрит безумными глазами на труп ЦРУ-ушника и ворчит.
Канингхэм необдуманно понесся за предателями. Ко входу в здание подъехал круто оттюнингованный джип. Водитель крикнул негодяям “садитесь”. Те живенько забрались в машину.
- Стойте! – проорал Чарльз.
Со злости топнув, растерянно повернувшись к клинике, боец совсем забыл, что Рили – человек самых грязных и подлых наклонностей ко всему прочему еще и до безрассудства мстителен.
Рили выглянул в боковое окно тачки, высунул пистолет и…
ВЫСТРЕЛ!
Побежав вслед, Пол разглядел вдали исчезнувший, слившийся а дорожных пробках внедорожник. Но… это далеко не все, что он увидел – перед ним, у самой двери лежал его самый близкий товарищ – Чарли Канингхэм. Раненый издыхал, агонизируя, преодолевая боль, что-то нашептывал.
- Угасаю…
- Нет! – склонившись над ним, Макдауэл разрыдался, - Нет, не уходи. Не уходи, слышишь? Цепляйся за жизнь… цепляйся до последнего!
- Поздно, друг – с горечью во рту признал умирающий, - Жизнь от меня отдалилась на приличное расстояние и парит где-то там, куда и я вот-вот отправлюсь.
“Я только что простился с Чарли. Нет повода сомневаться, что причиной смерти послужило огнестрельное ранение. Пуля задела жизненно важные органы. Его бы не спасли, даже если бы доставили в реанимацию.
Я видел много таких случаев, к этому невозможно привыкнуть. Каждый очередной раз переживается как первый. Иногда неосознанно ставишь себя на место погибших и делается еще страшнее”
Если бы Стейн Редфорд сказал, что стряслось нечто непредвиденное, он бы солгал. В первую очередь самому себе. Неисполненные желания,